В свете горящих тел остальные грибы продолжали ожесточённо драться. И тут Судет перевёл глаза на зафиксированный в ледяном кольце грибной табун. «Сейчас рванёт» – подумал он, и действительно – рвануло. Я вспомнил, как он закидывал себе под ноги огненную ловушку. Она ударила гигантским огненным шаром, пожрав за пару секунд весь табун. Ледяное кольцо с громоподобным шипением растаяло облаком раскалённого пара.

Центр поляны скрылся в облаке тумана, туман взлетел к небесам, обнажив чёрный кратер в земле. В воздухе раздалась пронзительная вонь. Волшебник вздохнул. «Как же мерзко пахнут эти грибы».

Он устало вернулся взглядом к грибной артиллерии. Сюрреалистические чудовища были ещё целы, но от охватившего их буйства и следа не осталось. Все они лежали на земле. Большинство судорожно корчилось. Казалось, будто бы каждая конечность в них вдруг обрела самосознание и взбунтовалась. Разные части корчащихся грибов били друг друга, другие пытались оторваться от общего тела… у некоторых даже получалось. Вакханалия самоуничтожения в чистом виде!

Зрелище было мерзкое. Я перестал вглядываться, прислушавшись к внутреннему голосу Судета. Его громкость послушно возросла: «…откат от Демонической Свободы всё-таки слишком рандомный и ни с чем не комбинируется, а простым Словом Вседозволенности бы их не порвало… А вот Словом Власти натравил бы их друг на друга за милую душу. Оно и кастуется быстрее. Но потому-то его и придётся придержать до следующей фазы. Хорошо, что две волны повезло вывезти с минимумом заклинаний».

Судет задумчиво поглядел на поляну перед собой. Слева опушку прикрывала крепкая живая изгородь, напротив догорал лес. Поверхность поляны полностью покрылась грязью, в центре зиял кратер. Из кратера мерзостно воняло. В отдалении спазматически дёргались грибы-артиллеристы. «Ну да, такое кто хочешь увидит – растеряется. Надо бы прибраться… Хорошо, что друидская волшба хорошо контачит с демоничеством… Хм… запущу-ка я Возрождение Лесов! Как там это…». И сатанинским голосом он запел: Анбар Имби Уйюуль’Зкий З’Ной А’аляаакрасии… Из его посоха ударила зелёная вспышка, и явью стало чудо: земля зацвела. Прямо из грязи полезли цветы и трава, окрасив поляну снова в зелёный. Судет после этого крутанул посохом и сиганул вниз с сосны, прямо с двадцати метров. Он спланировал вниз плавно как иголка сосны. «Зелье пёрышка!» – вспомнил я, и это было последним пёрышком, переломившим спину верблюда… то есть моей иллюзии контроля.

Всё равно эти заклинания слишком сильно били по моему восприятию! Я попытался очнуться. Не вышло. И теперь я ничего не контролировал, запертый в теле Судета и обречённый переживать его опыт, что бы он ни вытворял. А, судя по его внутреннему монологу, впереди – самое худшее! «Хорошо», – думает он, – «на следующей волне придётся действительно выложиться. Если этот ученик всё же не придёт, смоюсь сразу с приходом финальных боссов волны...»

Как только Судет дошёл до центра поляны, в отдалении раздался вой. «Ну началось» – сказал себе волшебник, и это был последний его комментарий к ситуации. Все дальнейшие мысли представляли собой команды активации заклинаний, выдаваемых Судетом сплошным потоком.

Из лесу вырывались группы грибных монстров, а волшебник бил и бил по ним своей магией. Казалось, время замедлилось, и мгновенья потекли неторопливо, вмещая в себя слишком много волшебных слов.

Заклинания менялись так быстро, что я почти перестал их улавливать. Я попытался оценить хотя бы количество и обалдел. Он тратил заклинания десятками! С другой стороны, полчища грибов не собирались останавливаться.

И вот наконец сбылось то, чего я всё это время ждал. Судет просто брал и рвал всех грибов на ошмётки!

«Кислотный залп!» – и зелёный луч бьёт в выносящуюся из лесу ораву монстров, разрывая тела в ошмётки. Кислотные брызги окатывают других, и кислота мгновенно проедает в них дыры. Уже мёртвые ещё летят по инерции вперёд, а Судет уже отводит от них взгляд. Упёршись взглядом в набегающую на него грибную многоножку, командует себе: «Стрела Ахерона!». Вылетевшая из посоха серая коленчатая молния протягивается над многоногим грибом до самого леса и рушится, разрубая хитин многоножки на всю длину! На сотни частей! Фонтаны внутренностей летят на землю, а Судет уже поворачивается к следующим врагам и командует: «Луч смерти!». Выкатившийся из лесу бронегриб испаряется облачком пара и ошмёток. Но за ним выкатывается дюжина новых! «Цепная молния!» – бросает мысленно Судет. Из посоха в броневик бьёт молния, а потом вырывается перепрыгивает с броневика на броневика, оставляя их трястись и распадаться. Пока молния ещё скачет, Судет кидает в нахлынувшие промеж броневиков грибные массы «Дрожь смерти», и сотни маленьких грибов замирают в неподвижности. На вид совершенно целые и невредимые. А Судет уже поворачивается и отбивает «Атакой Маккласки» следующий грибной прорыв.

Конца и края нет рвущимся из лесу монстрам, но волшебнику достаточно одного взгляда и мысли для каждого. Катятся из лесу трёхметровые колеса со спаренными шляпками – «Удар бездны!» – и колёса горят синим пламенем. Плавно выплывают на свет угольно-чёрные силуэты размытыми пятнами – «Всплеск эфира!» – и чёрные силуэты взрываются белыми взрывами. Вперевалку вываливаются из лесу гигантские грибы-рептилии – «Срыв шиповок!» – и рептилии тонут в какой-то густой тёмной жиже.

Тут сзади раздались нехорошие звуки. Бросив взгляд через левое плечо, маг видит летящих к нему львиных грибов! «Шелковые объятия!» – и монстров прямо на лету сбивает и поглощает масса липкой смолы… Одёрнув мантию, Судет возвращается крушить монстров прямо перед собой.

Прямо перед Судетом зачищенное место. Он немного поворачивается налево и бросает заклинание. Потом снова чуть поворачивается и снова бросает. А грибы продолжают набегать из лесу.

В итоге Судет в центре грибной спирали. Слева грибы уже вот-вот набросятся, справа расчищенное место, но за спиной это место сразу перестаёт быть расчищенным. Грибные орды набегают от опушки косою чертой. Судет продолжает крутиться, уничтожая перед собой всё. Один разворот на месте, второй, третий. Сотни, тысячи горящих, замороженных, расколотых, раздавленных грибов. Судет словно вертелся в танце разрушения, предельно собранный и напряжённый. На краю поляны кое-где уже нарос вал безжизненных грибных тел.