Когда передние уже были в паре корпусов от Судета, он наконец закончил заклинание. Маг ткнул посохом в белые линии, куб вспыхнул и пропал. Прямо посередине между броневиками словно бы загорелось невидимое, но очень яростное маленькое солнце. Грибы начали на глазах усыхать, за пару секунд их кожа потемнела и рассохлась, движения замедлились. Саранча осыпалась с них на землю с металлическим шелестом, тоже безжизненная.

Судет продолжал напряжённо держать посох в том же положении. Броневики деформировались, на их телах ясно проявились защитные пластины под оседающей кожей, всё туже стягивающей пожираемые невидимым колдовством тела. Они замерли неподвижно, медленно съёживаясь.

Судет продолжал держать посох. Это было не проще, чем выдавать «Психический рёв»: казалось, он удерживает в каждой руке по книжному шкафу, а книг в них всё прибавляется и прибавляется… Заклинание действовало и на рассудок: мир словно налился красками, всё вокруг стало невыносимо чётким и резким, сквозь окружающие вещи будто бы начала проступать их глубинная суть. Мысли мага упорядочились, очистились и сгруппировались. Он решил: «Держу заклинание ещё четыре секунды», и это намерение превратилось в маячащий на переднем плане рассудка обратный отсчёт: «3,9… 3,4… 3,1…». Маг в это время спокойно размышлял: «Я слишком рассредоточился. Психический рёв был хорошим решением, но я опоздал с ним секунд на десять. Если бы вместе с броневиками сгенерировался кто-то быстрее, он добрался бы до меня до того, как я запустил бы рёв. Надо быстро валить всю эту мелочь, пока не пошла генерация второй волны. И сваливать с центра поляны… Оставив иллюзорного двойника как приманку для второй волны».

Обратный отсчёт закончился, и маг резко опустил посох на землю. Броневики перед ним усохли втрое, за ними из лесу выползало ещё несколько. Пейзаж вокруг потускнел и посерел, сразу стало понятно, что солнце уже почти зашло.

Стена саранчи почти исчезла. По всему периметру сквозь преграды прорывались новые и новые грибы. Справа догорали сосны, слева энты с хлюпаньем додавливали последних сунулых. Лежащий между ними грибной левиафан с оборванными щупальцами вяло шевелился. «Этот скоро встанет. Хорошо, похоже, тут уже все, кто мог. Пора выносить» – подумал Судет и начертил кончиком посоха вокруг себя широкую дугу. В воздухе вокруг него вспыхнула синяя сфера.

«Защиту от льда поставил, воды увяданием Аз-Питирима набрал… Ну что ж, пора и буран» – мысленно сказал себе маг и ткнул кончиком посоха туда, где полминуты назад полыхал куб «Иссушения Аз-Питирима». Линии куба заклинания медленно проступили в воздухе, на этот раз наливаясь синим. Судет сунул в рот два пальца левой руки и залихватски свистнул, одновременно с размаха вдарив посохом по «Иссушению». Линии смешались и разметались синим смерчем.

Смерч разросся, теряя цвет и делаясь всё прозрачней. Он быстро растворился окончательно. Похолодало. Дунул свежий ветер.

Судет мотнул головой. Ветер закручивался вокруг него. Трава на поляне пошла волнами. Кроны сосен начали гнуться. Пожар впереди разгорелся.

Энты распёрлись руками в землю и пригнулись. Мимо них пронеслись остатки саранчи.

Судет поднял левую руку, сжал кулак и медленно начал опускать вниз. Вместе с рукой падала температура. Ветер всё крепчал. Сосны зашумели и начали гнуться.

Кулак мага поравнялся с поясом, и крутящийся вихрь покрылся белыми точками. Градом они забарабанили по грибам и деревьям. Затем всё вокруг скрылось в хаосе блестящих маленьких градинок, бьющихся в вихре вокруг защитной сферы.

Судет распрямил руку до предела и сжал кулак изо всех сил. Вихрь кратно ускорился, градины выросли и закрыли защитную сферу сплошной стеной несущихся белых шаров.

Судет резко разжал кулак. Стена града разлетелась!

Градины, выросшие до размеров бильярдных шаров, с треском ударили по грибам! Мелочь сразу раздробило в ошмётки. Грибы покрупнее разорвало. Самые большие покрылись множеством пробоин. Не уцелел ни один.

Судет раскинул руки в стороны и глубоко вздохнул. Ветер взвыл! И с диким грохотом раскидал последний град по лесу. Всё утихло.

Вот это я понимаю! Сразу бы так. С другой стороны, если бы он так ударил сразу, то половину грибов бы даже не задел. А ещё повредил бы свои же ловушки.

Прямо перед Судетом проступили силуэты измочаленных энтов. Грибной левиафан – вся шкура продырявлена, не шевелится.

Энты скрипели и осторожно поводили головами, не поднимаясь из упора лёжа. «Надо будет поосторожнее» – мелькнуло в голове у Судета, «если бы ученик сейчас выходил из лесу – тут бы и полёг. Да тут как попробуешь поменьше магией лупить, так сам и поляжешь. Для полного счастья теперь только и мне не хватало слиться!». Пожар вдали разметало ветром. Несколько сосен потихоньку догорало, освещая опустевший лес.

Судет ухватился за центр магического посоха и начал вращать его перед собой, стремительно перехватывая палку то правой, то левой. Кристалл на конце посоха разгорелся изумрудом и размазался в круг. Раскрутившись как следует, посох растворился туманом, став кругом перед волшебником, судорожно дёргающим руками.

Судет ускорил вращение. Потом вращение замедлилось, и через круг стал различим человек, как отражение повторяющий движения Судета. Он стоял в паре шагов, как и Судет, вращал посох перед собою, тоже одетый в тёмную, шитую серебром хламиду, так же как и он постепенно замедлял вращение посоха. Вращение посохов синхронно остановилось.