После речи отца Люды планы других моих родных выглядели не столь впечатляюще, но удивить смогли все. Отец, оказывается, поступил в летную школу — а мне и не сказал! Собирается ее закончить в следующем году и перевестись из начальников цеха в летчики испытатели.

— Ты меня, Сергуня, вдохновил, — усмехался он в усы.

— Как? — удивился я искренне.

— Дык, не сдаешься. Упорный. Поступаешь так, как сам считаешь правильным и что тебе по нраву. Вот и я решил, что мне больше нравится не строить самолеты, а летать на них.

Я посмотрел на маму, но лицо у той было спокойное. Видимо давно уже это они между собой обсудили и та не против. Сама она вполне удовлетворена новой должностью учительницы в кулинарном техникуме и из планов — написать поварскую книгу — методичку для своих студентов. По тем рецептам, что сама знает, но в учебную программу они не входят.

— Ну а у вас, молодые, какие планы? — после небольшой паузы, спросил Илья Романович. — Уж про приключения прошедшего года можете не рассказывать, тут все свои, все знаем.

— Планы? — я задумался — говорить или нет? — Пока все туманно, — решил все же оставить разговор с товарищем Сталиным в тайне. — Сами знаете, из-за чего.

— Но тебя к товарищу Сталину вызывали, — вдруг вклинилась Люда, — ты еще пришел от него какой-то задумчивый.

Мое красноречивое молчание поняли все, кроме жены. И слова о «туманности» стали для родителей еще более понятными. Поэтому отец перевел тему на Лешу, и какие мы подарки для него подготовили. Сын двенадцати часов вряд ли дождется — уже носом начал клевать, маленький еще. Но и дарить заранее я не хотел, как и раскрывать тайну подарка перед сыном.

— Подарок он утром свой найдет, — тут же вклинился я.

Леша с недовольством посмотрел на меня, хоть и года еще нет, а понимать нас он прекрасно научился. Особенно когда речь о нем заходит.

— Ваше дело, — тут же кивнул батя. — А вот я ему свой подарок сейчас вручу.

С этими словами он сходил к елке и достал из-под нее одну из коробок. Небольшая, в ладонь величиной, но даже такая для маленького карапуза она казалась огромной.

— На! — вручил он коробочку Леше.

Тот тут же обхватил ее обеими руками и засопел, напряженно размышляя, как добраться до ценного нутра. Повертев, он так и не смог догадаться, как развернуть коробочку, тут же недовольно запищав. Все смотрели на его потуги с умилением, как обычно взрослые смотрят на первые шаги детей. Люда сжалилась над нашим сыном и помогла ему достать из коробки небольшую модель самолета. Леша с восхищением уставился на игрушку, полностью забыв про окружающих. Ну а мы вернулись к разговору. Илья Романович начал травить анекдоты. Отец рассказал пару смешных эпизодов, как рабочие в его цеху собирали один из самолетов. Сначала все собрали, а про крепление рулевого крыла забыли. Точнее — в суматохе прицепили растяжку не в то место. Затем разобрали, собрали по новой и опять напасть — лопасти винта в обратную сторону крутятся! Поматерившись, все же поставили как нужно, но времени потратили изрядно. А все из-за спешки — стране нужно все больше самолетов, план увеличивают и его выполнение уже под угрозой срыва.

— Как же тебя тогда из начальников отпустят? — отсмеявшись, после пересказа отца о растерянном и обиженном лице мастера сборки, спросил я.

— У нас свободная страна, — гордо ответил он. — Не то что при царе.

Потом Люда поделилась случаем, как при одной из прогулок какая-то матрона подумала, что у нас не мальчик, а девочка. И долго спорила по этому поводу с Людой — такая упертая оказалась.

Постепенно застолье перешло в песни. Я даже не понял, в какой именно момент. Просто сначала все выговорились, а то встречаемся редко, а потом мама стала тихонько напевать. Люда унесла заснувшего окончательно Лешу и, вернувшись, присоединилась к ней. А там и отец свое затянул, когда наши дамы замолчали.

Около полуночи Илья Романович спохватился и потребовал включить радио — послушать выступление Иосифа Виссарионовича. С моей подачи все же были введены его новогодние речи с кратким отчетом о прошедшем годе и планах на следующий. Вот ему и было интересно, что скажет генеральный секретарь. Домой он не собирался, по обмолвкам я так понял, что с женой у него в последнее время отношения не ладятся. Но то их дело, главное, чтобы на нашей семье не отразилось.

Радиоприемник — деревянный ящик ЭЧС-2, купленный мной всего месяц назад — работал с небольшими хрипами, но звук передавал хорошо, речь Сталина была вполне разборчивой и мы все притихли, вслушиваясь в его слова. Сперва Иосиф Виссарионович рассказал о достижениях индустриализации. О вводе в строй новых заводов — автомобильных, самолетостроения, по выпуску вагонов и железнодорожных локомотивов. Далее описал, что это дало стране: большую транспортную связность, возможность быстрее добраться с работы до дома и обратно или съездить к далеким родственникам, коротко прошелся по ценам на транспорт, отметив, что правительство работает над их снижением. После уже было затронуто и сельское хозяйство. Как развиваются колхозы, насколько увеличилось поголовье скота, сколько было собрано тонн зерна и овощей. Тут же он сказал о планируемом снижении «ножниц цен» в следующем году. На отдельных примерах привел работу этого снижения в текущем году.

После достижений на «внутреннем фронте» пошел доклад о зарубежных отношениях СССР. Был упомянут и подписанный еще летом договор о ненападении с Польшей и о восстановлении дипломатических отношений с Китаем, что было достигнуто вот только в этом месяце, сказали. А я и не знал, что у нас с Китаем все настолько плохо было. Ушел в работу с головой и совсем не интересовался, что там с внешней политикой у нас творится. Отец увидел мое удивление и тут же просветил, что с Китаем у нас конфликт тянется еще с 1929 года за контроль над КВЖД. Были стычки с применением оружия и высылка дипломатов, что тоже без проблем не обошлась, и многое иное.

— Но сейчас видно поделили все, или окончательно доломали, и делить уже нечего, — подвел он итог.

Сталин тем временем продолжал свой новогодний доклад, по иному его речь и не назовешь. Перечислил договора с иностранными предприятиями, которые решились заработать у нас на строительстве заводов. Тут же добавил об усилении электрификации страны и о проекте газификации, пока что лишь крупных городов.

— … Мы уверенно смотрим в будущее и не отступим ни от каких трудностей! — вещал убежденно Иосиф Виссарионович. — Еще недавно, до революции, наш народ умирал на заводах ради блага буржуазии по двенадцать, а где-то и по четырнадцать часов в день. Без выходных и отпусков. Но революция все изменила! Теперь люди работают не на богатого начальника, а на себя, что позволило сократить рабочий день до семи часов, ввести выходные дни, дать народу возможность отдыхать в отпуске. И продолжая трудиться, мы верим, что и это не предел. Человек должен не умирать на работе, а трудится во благо себя и окружающих. Иметь время на отдых, семью, личное развитие. Не думать о хлебе насущном, как прокормиться, а твердо знать, что у него на столе всегда найдется, что поесть самому и угостить соседей, родных, просто гостя. Мы к этому стремимся и обязательно достигнем! С Новым годом, товарищи! Дальше наша страна благодаря совместным действиям и общему труду станет только лучше!