— С новым годом! — тут же поддержал закончившуюся речь Сталина Илья Романович.

Над столом раздался звон рюмок и стук кружек. Попивая сок, я ушел в свои мысли. Последние слова в речи генерального секретаря неожиданно зацепили меня. Ведь все что он сказал — правда. Отец не раз рассказывал, как трудно было до революции. Да и остальные люди вокруг подтверждали, что несмотря на многочисленные трудности, жить стало гораздо легче, чем при царе. Невольно воспоминания перескочили на жизнь из прошлого. Там все было хорошо. Полные полки, люди, не знающие голода, бытовые условия на порядок лучше, чем сейчас даже у местной элиты… Но все это не только продукт эпохи, но и наследие. Наследие великой, без шуток, страны. И при этом вспоминаются слова деда из прошлой жизни, что многое было утеряно после ее развала. Тогда я был мальцом и пропускал большую часть его слов. Но память — штука интересная. Подкидывает иногда такие воспоминания, которые казалось надежно забыты.

К чему это я? А к тому, что Иосиф Виссарионович прав. Тогда, в его кабинете, он ведь дал мне еще один шанс поучаствовать в создании того будущего, о котором только что рассказывал в своей речи. Причины, почему именно мне, могут быть разные. Да и не важно это сейчас. Главное — хочу ли я этого? Когда только начинал рваться во власть, ответил бы не задумываясь — да. Потом два покушения, и после второго меня скрыли от большинства знакомых, забрали дело, которое я начинал с нуля, засунули… ну не в жопу, но подальше от тех высот, где я обретался. Почему же я все это принял и «закуклился»?

«Обиделся, — пришло четкое понимание. — Как ребенок просто обиделся и опустил в какой-то мере руки».

Да, я не врал Сталину про свои идеи, но что я сделал для того, чтобы их протолкнуть? Да почти ничего. В разговорах с учеными и конструкторами НИИ предлагал идеи из будущего, но если меня «посылали», то не настаивал и не спорил. Нет, так нет. Сейчас же… зацепила меня речь товарища Сталина. Определенно. И я приму новую должность, но не потому, что мне ее навязывают, а потому что сам хочу поучаствовать в создании такой страны: где человек работает не из-под палки, не для того, чтобы хоть как-то выжить, а зная — его работа нужна обществу. Построить страну, в которой жизнь людей не застывает в мертвом цикле «дом-работа-дом».

— Чего застыл? — толкнул меня в плечо отец, вырвав из пафосных мыслей.

— Да вот, решил огласить еще одну новость о своем будущем. О нашем общем будущем, — поправился я.

Родители с интересом уставились на меня. Люда тоже посмотрела с удивлением. Что такого я захотел всем сказать, о чем она не знает? Сказал бы, что над столом воцарилась тишина, вот только картину портил Илья Романович, деловито наливавший в рюмки новую порцию водки.

— Недавно я был на приеме у товарища Сталина, — глубоко вздохнув, начал я. — И он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. В следующем году я возглавлю новый научно-исследовательский институт!

Январь 1933 года

— О, вот тост сам себя и нашел! — первым среагировал Илья Романович, протягивая рюмку моему отцу. — За новое назначение!

— Кхм, — прокашлялся батя и, чокнувшись, молча выпил.

Люда лишь пригубила сок из кружки и попыталась пронзить меня взглядом. Не получилось, и тогда задала вопрос в лоб.

— А почему ты только сейчас сказал?

— Не хотел отвлекать вас от готовки, — тут же «отмазался» я.

— Что за институт-то? — уточнил батя.

— Новый, — хмыкнул я. — Направление деятельности еще не определено. Но скорее всего, будем заниматься всем понемногу. Главное, чтобы результаты работы института положительно влияли на экономику страны. Новые методы хозяйствования, новые технологии обработки земли, разработка и внедрение новых производственных цепочек. Опять же бытовые приборы для облегчения жизни людей создать. Ну и тому подобное. Я так примерно понял свою будущую деятельность.

Долго впрочем эту тему мы обсуждать не стали. Подробности неизвестны даже мне, гадать никому не хотелось, а вот «водка грелась» по заявлению Ильи Романовича. Сидели мы еще часа два, после чего проснувшийся и захныкавший из-за отсутствия мамы Леша напомнил всем, что пора бы уже и спать лечь.

Естественно, что гнать никого из дома мы не собирались. В зале был казенный диван, на котором устроилась мама, а для бати и тестя постелили на полу там же. Не очень удобно, но «под хмельком» им особо и не важно было, где спать.

Утром все разошлись, оставив нас разбирать подарки и унеся с собой наши дары для родных. Я же после обеда позвонил в Кремль — уточнить, когда будет официальная бумага о моем новом назначении. Сергей Леонидович уже был на рабочем месте и заверил, что через сутки все будет оформлено. И даже сейчас я могу уже начать собирать вещи на предыдущем месте работы.

Только положив трубку, я понял, что мог и не попасть на секретаря товарища Сталина. Так-то сегодня один выходной у всей страны и он мог быть дома. Мне и самому в НИИ к Королеву лишь завтра ехать. А когда набирал номер, даже не подумал об этом. Вот что значит — мало выходных в нынешнем времени. Совсем о них забываешь, а если звонишь в рабочие часы, почти всегда найдешь человека на своем месте. У политиков же похоже выходных и вовсе нет. Даже если это секретари.

— Увольняешься? — удивленно уставился на меня Сергей Палыч, оторвавшись от чертежа.