— Гони! — коротко приказывает маг.

И повозка срывается с места.

Мы уже переезжаем мост через реку, когда Льерен, оглянувшись назад, цедит:

— Черный туман, граххи его раздери!

Я с испугом оглядываюсь: позади, из леса на луг, опоясывающий город, льется чернота. Как и в прошлый раз, движение черных щупалец обманчиво медленное, но тьма набухает, ширится, захватывая все большее и большее пространство. Потемневшее небо кажется светлым по сравнению с чернильной ночью, крадущейся по земле. Мы въезжаем в город под набатный звон, и сразу же за нами запирают ворота — временную преграду перед смертью, подступающей к городу.

— Самое главное для мага в Гросте — это уметь защитить людей от Черного тумана, — внушает мне Тиэрен.

За окном черным-черно, чернее, чем самой безлунной осенней ночью. И только в середине неба, словно на дне глубокого колодца, виднеется одинокая звезда. Она пытается протянуть ко мне слабые руки-лучи, она бьется, опутанная черными плетьми, ее захлестывает черными волнами, но она снова упрямо выныривает из пучины. «Держись!» — шепчу я ей.

Тиэрен снова стоит у окна, наблюдая за колыхающимися за окном чернильными струями тумана. Я любуюсь его лицом, освещенным лампой. Огонек в плафоне бьется испуганно, стараясь не привлекать внимание тьмы, могущей поглотить его. Маг хмурится. Я испытываю к своему учителю чувство, близкое к благоговению. В детстве я была так же влюблена в учителя истории, который полгода преподавал у нас в детдоме, замещая заболевшую историчку. И мы, девчонки, были в него поголовно все влюблены и ревновали его друг к другу. Не будь Льерена… да, не будь Льерена, я бы, наверное, влюбилась в Тиэрена. Не сразу, не так быстро, но со временем бы обязательно. Я бы пробила незримую стену беспросветной грусти, которая то и дело вспыхивает в его пронзительно-голубых глазах. Но посмотрим. Что-то ждет меня в будущем, скрытом от меня пеленой тьмы.

— Твои игрушки, — осторожно и не обидно ставя ударение на втором слове, говорит маг, — хороши. Однако главная наша задача — это артефакты, защищающие от Черного тумана. Чем меньшую территорию они защищают, тем дольше будут держаться. Душу человека оберегает амулет.

— Как у вас?

— Да, — Тиэрен вытаскивает из-под рубашки амелет и демонстрирует мне его: — С ним я могу продержаться в Черном тумане несколько часов. Еще верней начертить вокруг себя обережный круг и наложить на него чары с помощью лестраля. Закольцевать руны. Тоже помогает.

— А вот Замок-на-горе… — осторожно интересуюсь я.

— Отец сильный маг, — говорит Тиэрен, — и способен защитить свой дом. Как и я. И замок, и это здание, — маг обводит рукой, — опоясывает такое количество чар, какое и не снилось простому человеку. Точно так же защищены храмы. Их, к тому же, защищают другие древние артефакты. Обычным же людям нужны обереги на дома. И за это они готовы неплохо заплатить.

— Какие обереги?

— Вот этим я и предлагаю тебе заняться незамедлительно. Завтра с утра у меня будет много работы. Да и неизвестно, что будет завтра. Ты готова изучать дальше руны?

Я понимаю мага с полуслова. Завтра вместо Тиэрена может проснуться Льерен, и тогда неизвестно, не запретит ли мне маг заниматься лестралем.

— Я согласная, — с энтузиазмом говорю я.

— Умница! — коротко хвалит меня мой учитель и наконец отходит от окна. — Тогда слушай и запоминай. Начнем с трех основных отпугивающих комбинаций рун. От Черного тумана, от гарраков и от разной нечисти. У них у всех имеется общая руна «защита». Вот она. Происходит из рисунка женщины, которая заключает в объятья ребенка. Вот эти линии раньше изображали руки матери. Потом рисунок упростился…

Тиэрен показывает, а я старательно записываю в тетрадь. Да, маг прав. Выучиться этим заклинаниям в Гросте — задача первостепенной важности. Сапоги и зонтики подождут. Я выписываю все нужные руны в тетрадь и приступаю к тренировке, а маг, используя вторую половину стола, начинает писать свое. За окном, заворачивая дома в смертельные воронки, ходит жуть, но в доме горит лампа, а рядом со мной сидит сильный темный маг и просто мой чудесный учитель Тиэрен. И мне уютно и совсем не страшно.

Сны. Они приходят волнами. Словно росток тьмы и безумия проклевывается в почве моей души, бередя ее и тревожа, проталкиваясь сквозь пелену будней. В этих снах я вижу моего мага, и взгляд голубых глаз жжет меня огнем.

Я в храме. Полустертые руны на колоннах, незнакомые и оттого пугающие. Потолок, стены, даже пол — все покрыто ими. Среди них повторяющаяся руна «остановись». Кто-то явно пытался поставить магическую преграду. Для кого? Или для чего? Мое сердце во сне стучит от нехороших предчувствий. Я снова не могу пошевелиться: мои руки что-то держит. Из тьмы выходит мой маг. Его лицо бледно. Как лилии в ночи. Как лицо утопленника, всплывающего из глубины черных вод.

— Выбора нет. Ты должен сделать это. Времени нет, — шепчет ему голос из тьмы.

Змеиный шепот отскакивает от стен, расползается по гулким туннелям, убегает куда-то далеко, рассыпаясь пылью звуков. Мое сердце — тревожный набат в ночи. Я гляжу на руку мужчины, которую он поднимает для замаха. В его руке кинжал — с чуть изогнутым лезвием, словно сама реальность пошла зигзагами, искривляя сталь. На гарде полустертые руны, которые начинают светиться зеленым, по мере того как маг заносит надо мной руку, целясь.