Правда

Солнце всходит над лесом, проливая первый светлый луч в мою измученную черными мыслями душу. Я тороплюсь по дороге, где мы недавно ехали с Льереном. Туман еще стелется между деревьями, однако день обещает быть золотым и радостным. Он обещает мне надежду, что все еще может быть хорошо. Как-нибудь. Но недавнее открытие убивает эту надежду, и голубые осколки неба лежат лужами на дороге.

Трава тоже мокрая от прошедшего ночью дождя, и скоро подол моей юбки намокает. Я поминутно прислушиваюсь, боясь услышать стук копыт. Мне надо, обязательно надо успеть все увидеть своими глазами, прежде чем маг заподозрит меня.

Дорога занимает много времени, и я уже почти выбиваюсь из сил, когда дохожу до склепа, где в прошлый раз ожидала Тиэрена. По карнизу бегут руны. Сейчас я вижу их отчетливо в ясном свете взошедшего солнца. Чары то ли не должны выпустить души умерших в мир, то ли не дают гарракам и другой нечисти добраться до мертвых тел. Слишком сложное для меня заклинание, и слишком много незнакомых рун.

Засов скрежещет, я с трудом открываю тяжелую железную дверь. Вниз во тьму идут ступени. Я достаю пару светящихся бабочек и начинаю спускаться.

Разноцветные огоньки окрашивают каменные стены в веселые пятна, но не разгоняют поселившийся в моей душе мрак. Ступени заканчиваются, и я оказываюсь в просторном подземелье, явно рассчитанном на много поколений Мирчеллиев. Одна часть пуста, но в другой в ряд стоят саркофаги. Сначала самые старые на вид, покрытые вековой пылью, так что имена на них плохо видны. Даты постепенно приближаются к нынешним. По летоисчислению Гроста сейчас 5563 год. Я дохожу до последних саркофагов и делаю глубокий вдох, перед тем как стереть пыль с надписи на предпоследнем. «Эвайна Миллурий. Нашей возлюбленной приемной дочери от скорбящих родителей и брата. 5546 — 5563». Ей было всего семнадцать, когда она умерла, думаю я. Всего на год младше меня. На саркофаге лежит ветка рябины. Красные ягоды кажутся каплями крови, присохшими к камню. Это Тиэрен в прошлый раз принес ее. А я и не заметила, когда он отломил ветку. Наверное, спрятал в плаще.

Подходить к следующему саркофагу мне страшней всего. Сердце бьется уже в горле. Я смахиваю перчаткой пыль, делаю еще один глубокий вдох. Здесь, под землей, пахнет сыростью. И вечностью. Я опускаю глаза на надпись. «Тиэрен Нэрвис виконт Мирчеллий. Спи с миром, сынок! 5542 — 5563».

Земля не содрогается у меня под ногами. Нет, я бы удивилась, если бы не увидела этой надписи, но все же я закрываю глаза и на минуту прислоняюсь лбом к каменной стене, пытаясь прийти в себя. Слезы текут у меня по щеке, и я вытираю их перчаткой. Касаюсь рукой края саркофага, прощаясь. Ледяной камень приводит меня в чувство. Теперь я спешу покинуть место скорби. Желтые, голубые и зеленые пятна от моих бабочек пляшут по ступеням, пока я бегу вверх. Выбегаю и попадаю прямо в руки Льерена. Нет!

— Пусти!

Я резко отшатываюсь, и по моему бледному лицу маг все понимает. Глаза Льерена загораются скорбью.

— Астра! — глухо говорит он. — Я тебе все объясню.

— Не приближайся ко мне! — кричу я, отбегая на несколько шагов от Льерена. — Ты клерр! Или в тебе клерр! Я видела метку у тебя на… теле, Льерен, и она черная!

Я обличающе смотрю на мага. Льерен ерошит волосы непокрытой головы.

— Да, это так, — спокойно говорит он, и у меня сердце сжимается в ожидании ответа.

— Кто? — еле выдыхаю я. Этот вопрос меня интересует больше всего. — Кто? Тиэрен?

Но Льерен мотает головой, и я закрываю рот рукой, боясь разрыдаться.

— Я тебе все расскажу, Астра, — говорит маг.

Он запирает склеп. Показывает мне жестом идти вперед по тропинке к дороге, и я иду, совершенно убитая.

— Мы дойдем сами. Поезжай в город! — приказывает Льерен вознице, и тот, послушно развернувшись, трогает коней. А мы остаемся с магом вдвоем в осеннем лесу, чутко прислушивающемся к каждому нашему слову.

— Не замерзла? — беспокоится маг. — Может, я зря отпустил экипаж?

— Нет, мне не холодно. И я могу идти пешком.

— Я покажу тебе тропинку, которой мы с Тиэреном часто бегали в город.

Льерен идет наперерез по лесу, и я пристраиваюсь рядом. Иду, не отрывая глаз от кончиков ботинок, которые выныривают у меня из-под юбки. Шуршу мертвой листвой.

— Тиэрен твой… брат?

— Да. Старший.

— Это чувствуется.

Льерен усмехается.

— Удивительно. Он старше меня на десять минут, но всегда вел себя так, словно старше на десять лет, не меньше.

— Вы близнецы?

— Да, так что не отличишь. Ну, родители различали, естественно.

— А что случилось? Как получилось, что…

Я не знаю, как продолжить. Боль вкручивается мне в сердце. Ну естественно! Мне не могло повезти! Мне никогда не везло. Так с чего я решила, что в Холлине будет все идти по-другому? Стоит мне чего-то захотеть, поверить в счастье, как происходит что-то, что все портит.

— Ты помнишь, я рассказывал тебе, что сделал ошибку? Трагическую ошибку?

— Помню. Тогда-то это и случилось?