Эспозито не видел Коломбу с тех пор, как она лежала в римской больнице. Теперь она, казалось, снова стала самой собой, правда, все лицо ее было покрыто бледнеющими синяками.

– Представьте, каково было мне… – сказал он. – До вчерашнего дня я даже не знал, что меня пришьют к розыску Бонаккорсо.

Начальник полиции сообщил ему об этом всего двенадцать часов назад, когда он ужинал в пиццерии с женой и детьми.

– Не будь таким пессимистом. Немного полицейской работы пойдет тебе на пользу, если ты еще помнишь, как это делается.

– Я в отделе персонала всего год и еще задницу не наел, – оскорбился Эспозито.

Коломба выехала на шоссе.

– Ты всегда был плоскозадым, но, если хочешь поскорее вернуться домой, придется тебе засучить рукава. И потом, я дам тебе время раскачаться: в следующие несколько дней просто держись рядом с Данте и следи за домом.

– А как же служба защиты?

– Открой бардачок.

Эспозито повиновался. Внутри лежали спутанные провода и кусочки пластика.

– Это акустические жучки, – продолжала Коломба. – Стоит мне отлучиться из дому, как люди Ди Марко устанавливают их в каждом углу.

– Я думал, мы работаем на шпионов…

– Мы делаем вид, что работаем на них, а они делают вид, что в это верят. – Светофор загорелся красным, и Коломба воспользовалась случаем, чтобы бросить на него ледяной взгляд. – Но не забывай, что на самом деле работаешь ты на меня.

Эспозито кивнул:

– Ясно. С чего начинать?

– С Отца.

Эспозито всерьез задумался, не выброситься ли из машины прямо на ходу. Сам он не занимался делом этого чудовища, но знал о нем больше чем достаточно.

– Разве он не умер?

– Умер. Но не исключено, что мы знаем о нем далеко не все. Томми, сын Меласов, ведет себя как один из похищенных.

Эспозито показал Коломбе пачку сигарет. Та кивнула и опустила окно: возражать было бесполезно, когда ты привыкла работать с таким заядлым курильщиком, как Данте.

– Сколько лет мальчику?

– Девятнадцать. Возможно, он попал во вторую волну похищений. Если мы узнаем, так ли это, то, может, доберемся и до Лео.

– Вы пытались его допросить?

– К сожалению, он не способен ответить на мои вопросы. Зато я знаю кое-кого, кто может мне помочь. Навестим его, прежде чем ехать домой.

Стефано Мауджери – сухопарый сорокалетний мужчина, – несмотря на холод, был одет в джинсы с дырками на коленях. Коломбу и Эспозито он принял в обставленной в классическом стиле квартире с кессонным потолком. Эту квартиру в историческом центре Ассизи, между площадью Коммуны и базиликой Святого Франциска, он приобрел на деньги от продажи своего магазина в Риме и компенсацию за незаконное лишение свободы и жестокое обращение со стороны сил правопорядка. Его обвиняли в убийстве жены и сына, но Коломба и Данте доказали, что его жену убил Отец, а затем похитил ребенка.

– Госпожа Каселли, как я рад, что вы меня навестили, – сказал Мауджери, суетясь вокруг них. – Эспозито, и вы тоже! Садитесь, пожалуйста. С вами произошел несчастный случай, госпожа Каселли? – спросил он, глядя на ее лицо.

– Нет, – холодно ответила она. Жену Мауджери не убивал, но не раз ее поколачивал, и Коломба не собиралась изливать ему душу. – Как я говорила по телефону, мы здесь только для того, чтобы поговорить с вашим сыном.

– Я думал, дело Отца закрыто.

– Так и есть.

– Значит, произошло что-то еще?

Глаза Коломбы потемнели.

– Вы ведь помните, что вас освободили благодаря мне?

– Да, конечно, и никогда не перестану вас благодарить, – ответил Мауджери.

– Не нужно. Просто дайте мне двадцать минут поговорить с вашим сыном. Разумеется, если хотите, вы можете присутствовать при разговоре, но я бы предпочла обойтись без вас.

Мауджери раздосадованно кивнул:

– Конечно-конечно. Пожалуйста.

Лука Мауджери – вялый мальчик с жесткими светлыми волосами, в круглых очках и полосатой рубашке – сидел за маленькой детской партой в своей комнате и писал что-то в тетради в клеточку.

– Лука, я к тебе привел друзей, – сказал Мауджери с порога. – Помнишь их?

– Да, папа, спасибо, – громко сказал Лука, не оборачиваясь. За гостями он украдкой следил, искоса поглядывая на их отражение в окне.

Коломба встречалась с мальчиком всего дважды, в день его освобождения и в суде, но тогда он не сказал ей ни слова. Он был вполне самостоятельным аутистом с интеллектом выше среднего, но на то, чтобы преодолеть шок от похищения, у него ушло несколько лет.

– Ну, болтайте, не буду мешать. Если понадоблюсь, я рядом, – сказал Мауджери и закрыл за собой дверь.