— Со свёклой хотя бы всё понятно? Дело в картофеле? — я старался всё-таки не срываться, иначе я просто тут начну избивать этих мужиков.

Но с чего? Только лишь потому, что они не образованные и ведут себя словно дети неразумные? Кто бы я ни был, неправильно было бы это. Не вина же их, что нет никаких условий для обучения грамоте.

Однако терпение было на исходе. И слава Богу, что пришедшие в усадьбу мужики, наконец, закивали головой, давая понять, что со свёклой им всё понятно. Может быть, тут сработал соревновательный момент?

Дело в том, что я предлагал крестьянам начать выращивать свёклу, но делать упор на те сорта, что слаще. И объявил: кто получит у меня самую сладкую свёклу в следующем году, ну или через год, — тому я дам сто рублей.

Мотивация более чем серьёзная. При этом я также хотел бы заняться селекцией некоторых растений. Вплоть до того, чтобы иметь небольшую свою теплицу в Петербурге. Не знаю, как именно это делается, может, где-то нужно высаживать растения в пробирках, подкладывать одни гены растений к другим, но надеюсь, что и примитивным образом получится вывести сорта получше.

Мне нужна кукуруза как можно более северная, чтобы хотя бы в районе Воронежа, Брянска она могла хорошо плодоносить. Мне нужно было создавать сорта картофеля, чем сейчас никто не занимается. Здесь вопрос стоял, скорее, в том, чтобы сделать картошку более крупной.

Нужны эксперименты с фасолью, которая тоже является частью Колумбового обмена. Ну и подсолнечник… Сейчас я это растение видел, но в качестве украшения — как цветы, в виде декоративных растений. И масла здесь пока что нет. Ни подсолнечного, ни даже почему-то рапсового, хотя рапс-то должен расти. Ещё можно найти где-то льняное масло, но оно не сильно распространено.

Так что тот, кто начнёт производить подсолнечное масло, а ещё сможет начать его продавать, объяснить, что это вкусно, тот станет, полагаю, миллионером.

Почему бы этого не сделать мне?

Но встреча с мужиками, на которую я отводил не более чем три часа, затянулась на пять часов, да еще на три часа дня дня следующего. А после мы даже и пошли на поля, чтобы там, на месте, я показал всё: и как высаживать нужно картошку, и как её окучивать, и как её потом собирать. У меня были с собой — специально для этого случая взял — буквально десять картофелин. Вот их мы и высаживали. Вернее, не так, посадили пять картофелин, а ещё пять я сварил, пришлось даже пробовать самому, чтобы показывать пример.

И все смотрели одинаково оторопело, озадаченно. Не было на кого делать ставку, кому доверить реформу в поместье. Так что пока оставил ключевыми два изменения: пчеловодство — нужно постепенно, но делать ульи и селить пчелиные семьи, и выращивание картофеля.

Картошка мне нужна была уже потому, что я собирался произвести, по сути, кулинарную революцию. Блюд из картошки я знал превеликое множество, не мог даже воспринимать супы, если туда не добавлена картошка.

А ещё свиноводством нужно заниматься. И тут на одной репе тоже не уедешь, нужно было бы и картошку использовать.

А через два дня мы отправились из Калуги в сторону Нижнего Новгорода. Вновь шли споро, стараясь придерживаться тех правил, что я внедрял. В Нижнем Новгороде я посетил один из железоделательных заводов, на котором, лишь по слухам, вроде бы как, изготавливали ружья. Было такое, но ружья делал один лишь мастер, и ружья эти ему было, в принципе, и некому продавать. Не знаю, насколько он примет моё приглашение и приедет ли в Петербург, но буду надеяться, что это всё же произойдёт.

А после…

— Кавалерия! Идет в атаку на нас! — прискакали дозорные из авангарда.

Что ж… Прибыли мы в «тихий» регион. Я предполагал, что восстание уже началось. Но о нем в Петербурге ни сном, ни духом.

А получится ли задуманное?

Башкирские земли.

22 августа 1734 года

Ах, Самара городок! Никакой вообще, стоит сказать. Милитаризированное поселение. Тут или солдаты с офицерами сновали, редко можно было увидеть кого-то не военного, и не связанного с армией человека.

Оно и понятно. Все же сразу два полка прямо сейчас формировались в городе. Все говорило о том, что власти настроены по отношению к башкирам серьезно. Из того, что я видел, поставив себя на место башкир, тоже стал волноваться. Как-будто бы готовился ударный кулак, направленный в Степь.

И это только в Самаре. Центром же Оренбургской экспедиции была Уфа. Там, наверное, уже могли быть и столкновения с башкирами, на секундочку, подданными государыни.

Я прибыл из Петербурга, где о том, что происходит тут ни сном, ни духом. Дороги перекрыты, всех проверяют и досматривают. Нужно было бы озаботиться, что за самовольство тут. Не гагаривщина ли… [автор имеет ввиду обвинения князя Гагарина, что тот хотел провозгласить себя правителем Сибири].