Капитан чувствовал облегчение от того, что находится сейчас не в столице и с каждым часом удаляется от нее все дальше. И поэтому, стоит все мысли направить не к тому, что осталось позади, а к тому, что ждет впереди. Экспедиция совершенно секретная, но дойти до моря Баффина, не заглянув ни в один порт — попросту невозможно. Поэтому с барка убрано все, что выдавало бы военно-стратегический замысел плавания. Официально «Святая Мария» зафрахтована Академией наук для исследования флоры и фауны северо-восточной части Атлантического побережья и южного побережья Ледовитого океана.

На борту ее действительно находилась группа русских натуралистов. Более того — они были уверены в том, что именно с этой целью плавание и осуществляется. Все бумаги были в полном порядке. Как капитан, Иволгин, должен будет наносить визиты вежливости к представителям британской администрации тех заморских владений, в порты которых его судно должно будет заходить за углем, провиантом и пресной водой. Понятно, что власти сих колоний будут ставить палки в колеса. Ведь мирного соглашения между двумя империями пока что не достигнуто, но герой Синопского сражения и не ожидал, что будет легко.

Далеко не все в плане экспедиции было безупречно. В частности оставалось много неясного в том, с чем они столкнутся, когда, наконец, получат возможность высадить сухопутную часть экспедиции. Сухопутную, разумеется, по сравнению, с основной морской частью. Потому что дальнейшее продвижение будет во многом зависеть от рек, которых на Аляске предостаточно, но далеко не все они исследованы в должной мере. Иволгин весьма рассчитывал на переданные ему карты, составленные Лаврентием Загоскиным.

Правда, опять же до высадки очень далеко. Нужно пройти Балтику, Северное море, миновать не самые приветливые воды Северной Атлантики, Лабрадорское море, море Баффина, череду проливов, соединяющих его с морем Бофорта, покуда не будет достигнуты берега Русской Америки. И все это нужно одолеть за короткое полярное лето, иначе угодишь в ледяной плен. Точка высадки на Аляске была определена заранее — залив Коцебу. К моменту прибытия «Святой Марии» туда должен подойти из крепости Святого Михаила отряд казаков. Без них по этим диким, населенных племенами не всегда дружелюбных индейцев, морякам и ученым из Санкт-Петербурга не пройти.

Все это пока тонуло в тумане неясного будущего. Тот клочок земли на Аляске, куда «Святая Мария» держала путь, был лишь точкой на карте. Из тех, кто сейчас находился на борту барка, Иволгин весьма рассчитывал на Игнатия Кожина — старовера-промысловика, десятки лет проживший среди индейцев-тлинкитов, знавшего их язык и обычаи. А самое главное — Аляска была ему не менее знакома и понятна, нежели родная Сибирь. Кожин был одним из проводников Загоскина. Вместе с ним прошел по Юкону и даже отбил своего начальника у свирепого медведя.

Загоскин привез Игнатия Федоровича в столицу империи, но охотник, привычный к таежным дебрям, коварному нраву горных рек, надоедливому гнусу и к зверью, которое вполне может из дичи превратиться в ловца, быстро заскучал среди каменных мостовых и громадных дворцов. Агенты Шабарина разыскали Кожина в одном из кабаков, где проводник пропивал заработок и доставили его прямиком на борт «Святой Марии». Узнав, что судно отправляется на Аляску, он размашисто перекрестился и попросил отыскать ему угол для того, чтобы скоротать плавание.

Дождь колотил в высокие окна моего кабинета на Английской набережной, словно пытался выстучать код, известный лишь ему да мне. Запах свежей краски все еще висел в воздухе, смешиваясь с ароматом дорогого табака и старого пергамента. Передо мной сидели не просто ученые — это были «архитекторы будущего», которое я намеревался выковать из победы в Крыму и ресурсов Русской Америки.

— Господа, — начал я, отставляя в сторону чашку с дымящимся кофе, — поздравляю вас с триумфом Империи. Но триумфы, как известно, хрупки. Скорость — вот кровь новой эпохи. Скорость связи, движения, мысли. И нам предстоит напоить ею Россию.

Борис Семенович Якоби откинулся в кресле, его острый взгляд изучал меня из-под нависших бровей. Рядом с ним лежал чертеж его телеграфного аппарата — усовершенствованной модели для кораблей.

— Скорость связи, Алексей Петрович? — его голос звучал устало, но с привычной иронией. — Мои линии до Царского Села — лишь детская забава. Атлантика глотает сигналы, как морское чудовище. Даже с новыми катушками индуктивности и батареями Грове… помехи, затухание… Англичане слушают эфир, как устрицы раковину.