Выводя младшее поколение на Пустошь, он преследовал две цели. Даллак вызывал у Райны симпатию. Значит, Пустошь напугает меньше обычного — дочь посмотрит, как рыжий следопыт с белым лисом носятся по траве, и сама лишний шаг сделает. И на Даллака поближе взглянуть не помешает. Хатол дал себе слово заплатить залог и за него тоже — пусть парень ищет приключений, не беспокоясь о дани. Хотя бы в первый год..

Расчет оправдался. Райна беспокоилась за Даллака, как курица за цыпленка. Чуть ногти не сгрызла, пока тот дракона выгуливал. Хатол мимолетно подумал — «надо бы за ней присматривать, чтобы в подоле не принесла» — а потом решил, что мать и бабушка прочли Райне достаточно нотаций. Сама должна соображать, что можно, а что нельзя, не маленькая. Главное — без особых уговоров решилась и отправилась на луг жаб ловить. Значит и ритуальный выход на Пустошь пройдет без истерики.

На следующий день Хатол решил воспользоваться временной свободой и начал продумывать план вылазки на Пустошь.

«Направить дракона на восток. Посмотреть, что происходит на берегах притоков Абанна. Проверить, а вдруг выросли рощи на речных островах? Есть риск столкновения с гильдейскими следопытами, острова и топи обычно прочесывают они... но на драконе сбежать будет несложно».

Отправив Кряжу записку с просьбой прислать в дом Даллака — «пусть, мол, развлечет Райну, пока я поеду в ратушу и на Совет» — Хатол наскоро позавтракал, заговорил две дюжины кристаллов, разложил по кармашкам поясов — запасной отправился в сумку — и, на всякий случай, прихватил еще десяток сырых. После этого он перепроверил зелья и заменил два пузырька обезболивающей настойки. Оставалось забрать из кухни мешочки, в которых доставляют хлеб и кренделя, и... Брать фамильный кинжал не хотелось, но Хатол в сотый или тысячный раз напомнил себе слова покойного наставника: «Никогда не полагайся только на магию! Кристаллы и силы могут закончиться. А голыми руками много не навоюешь».

Правило засело в голове, но так не смогло заставить Хатола полюбить оружие. Его не восхищали тяжелые арбалеты, насквозь прошивающие пустошных стервятников, не завораживал блеск клинков — ни мечей, ни кинжалов. Он не ласкал взглядом изгибы луков, не вздыхал при виде новомодного огнестрельного оружия. Зато виртуозно владел магией, умел рассчитывать свои силы и никогда не оставался в Пустоши без единого кристалла. Можно было бы отправиться и так, но Змей — кинжал, подаренный отцом на совершеннолетие — не простое оружие. В случае гибели Хатола он, меняя владельцев, должен был вернуться в клан, и известить старейшину о кончине одного из наследников.

Это свойство заставляло нервничать — прикосновение к ножнам напоминало о неминуемости смерти.

— Ладно...

Ремни обвили предплечье, Змей привычно улегся на руке. Вес прошитой пластинами кожаной куртки согнул плечи. Хатол вдохнул, выдохнул, распрямил спину и застегнул потертый пояс с дюжиной заговоренных кристаллов и зельями.

Перед уходом он выдал Райне два сырых кристалла — пусть хоть оба Даллаку отдаст. Сказал, что оставит сад без охраны, заберет голема.

— Если что... мало ли... без раздумий отправляйте белого лиса к Ултану. Он поймет, что тебе требуется помощь.

«Примчится, как миленький. Соглашение-то я еще не подписал».

Он миновал вечные сумерки Межмирья и вышел под лучи яркого солнца. Свежий, пряный ветер ударил в лицо. Хатол потянулся к скалам, проверил отклик, и пошел сквозь изрядно вытоптанный сосновый бор, выкрикивая:

— Эй! Ты где?

Дракон нашелся на опушке, в окружении перьев и недоеденных крыльев стервятника. Довольный — а чего бы ему быть недовольным, живет вольготно, почти свободен.

— Позавтракал? Работай, давай! Долго я еще за тебя сумку носить буду?

Ящер фыркнул и подставил оседланный бок, намекая: «Привязывай, сам не могу», и принял вес поклажи и седока, не поморщившись. Повинуясь толчку ноги и окрику, взмыл в воздух и, плавно взмахивая крыльями, полетел на восток. У Хатола, вцепившегося в луку седла, захватило дух, и он мигом забыл обо всех минусах. Живой полет завораживал: медленное, неспешное перемещение на дирижабле нельзя было ровнять со стремительным, приправленным ветром, движением дракона.

До Абанна летели не очень долго. Хатол не хотел спешиваться и прочесывать луга и подлесок на территории следопытов. Не менявшая своего русла река была относительной границей, делившей Пустошь по диагонали. В полете в Акваллу Хатол отметил, что она довольно сильно обмелела. А это сулило дополнительный урожай кристаллов.

Следопытов возле Абанна не было. Хатол приказал дракону снижаться и начал один за другим прочесывать островки-отмели. К полудню он вымок до нитки, дважды поскользнулся и упал в илистую грязь, и затоптал големом десяток аллигаторов, решивших, что к ним явился поздний завтрак. Удача улыбнулась Хатолу в обед, не на острове, а на берегу. Он увидел прекрасную рощицу фиолетовых кристаллов, прячущуюся под колючими ивами. Поросль оказалась довольно молодой, но, ползая на четвереньках, можно было набрать достаточное количество окаменевших ветвей. Хатол вызвал голема — негоже оставлять неприкрытой спину — и, разложив на земле мешки, приступил к сбору. Он быстро наполнил две котомки, впихнул три горсти кристаллов в сумку с запасными зельями, и, кляня себя за беспечность — забыл взять рукавицы, теперь ладони изрезаны — встряхнул очередной мешочек. Безнаказанно обогатиться не удалось. Саламандры возникли как из-под земли. Заплясали в языках пламени, поганя воздух дымом пожарища, окружая Хатола, ивы и рощицу.

Заклинание и обратившийся в прах кристалл заставили твердь прийти в движение. Траву, подлесок, укрыл базальтовый ковер, на поверхности которого гасло чужое пламя. Голем направился к кучке беснующихся ящеров, растопыривая руки, грозившие смертельными объятьями. Ускользнуть добыча не могла — еще один кристалл вызвал подмогу. Скалы выпустили каменные клыки, сомкнувшиеся вокруг саламандр. Раздался истошный визг. Взметнулось пламя, и Хатол, неразрывно связанный с порождениями камня, едва не задохнулся от боли. Базальтовое сердце раскалилось и лопнуло, но осколки тела не успели коснуться земли. Очередной кристалл вдохнул в них жизнь, и к саламандрам упрямо пошел новый голем.