Каждое движение отзывалось болью, но я продолжал идти. Только сейчас до меня дошло, что я не спал уже кучу времени. Один шаг за другим, вверх по штрекам, которые сами по себе были больше похожи на кишки умирающего зверя. Потолок сочился влагой. Камни под ногами скользили, будто пытались удержать. Но я знал: назад — нет пути. Только вверх. Только там я вновь почувствую ветер свободы.

Воздух становился плотнее. Влажный, тяжелый, пропитанный запахом ржавого железа и старого пота. Каменные стены начали оживать — тут и там стали попадаться вырезанные вручную защитные знаки. Кто-то выцарапывал их раз за разом по всей длине штрека. Сначала редкие, потом чаще. Они обвивали проходы, ползли по балкам, цеплялись за опорные арки. Кто-то очень не хотел, чтобы духи прошли сюда. Вот только духам плевать на подобные знаки, если они не наполнены силой.

Я замедлил шаг. Последние несколько десятков метров я шел, сопровождаемый лишь светом поясного фонаря. Пока, наконец, впереди не мелькнул каменный проем — ворота. Просто огромная плита, когда-то вставленная в расщелину, чтобы держать тех, кто снизу. На ней — сотни печатей. Одни выжжены, другие нарисованы, третьи — высечены так глубоко, будто кто-то вгрызался зубами. Печати защиты, изгнания, удержания. Работа была грубая, но в отличие от тех, что ниже, в этих глифах чувствовалась сила. Тут явно работали умелые геоманты.

Подойдя вплотную, я огляделся. Над вратами — железная рама с набатом. Колокол. Простой, но тяжелый, с отбившейся от времени медной сердцевиной. Для экстренных случаев. Видимо, иного способа позвать охрану тут не предусмотрели. Рука потянулась вверх.

Один удар. Глухой. Как гвоздь в крышку гроба. Звук медленно ушел в штреки.

Второй удар. Уже звонче. Металл по металлу. Старое эхо ожило в глубинах.

Третий — ярость. Пусть слышат.

Тень за вратами шевельнулась. Где-то там, наверху, щелкнул затвор. Потом — второй. Я поднял голову и сделал шаг вперед, выставив руки перед собой, чтобы они могли меня разглядеть. Не хватало еще получить арбалетный болт за пару минут до возможного спасения. Голос был хриплый от пыли и дыма, но твердый:

— Фэн Лао. Живой.

Секунда тишины. Потом тяжелый голос, искаженный гулким эхом:

— Всем постам. Каторжник с отметкой исчезновения приближается к вратам. Один. Повторяю — один. Открыть заслон.

А я стоял и смотрел на запечатанные врата, пока они медленно не начали отворяться. Я не знал, что меня ждет за ними. Но теперь — я возвращался не как добытчик. Не как беглец. Сегодня я пришел договариваться.

Под прицелами арбалетов стражников мне пришлось пройти в уже знакомый водопад. Вода, падающая сверху, казалась мне такой прекрасной. Она смывала с меня не только духовную грязь, но и усталость. Мне было плевать, что на меня смотрят стражники с взведенными арбалетами. Сейчас важнее было другое — что решит Фанг. Но я был уверен в его любопытстве и оказался прав. Буквально через несколько минут стояния под водопадом раздался его голос:

— Все свободны. Я сам займусь каторжником. — Я спиной чувствовал, как стражники коротко поклонились и вышли. Но я продолжал наслаждаться падающей сверху водой. Сейчас было куда интереснее, когда закончится терпение у слуги дома Изумрудного Кедра.

— Заканчивай омовение, брат Лао. Приглашаю тебя отобедать со мной. — Ого, значит, я все-таки брат Лао.

— Не откажусь от столь щедрого предложения.

Я вновь сидел за простым деревянным столом вместе с Фангом, и его холодные рыбьи глаза внимательно меня изучали. Мне не хотелось начинать разговор первым, поэтому мои палочки мелькали над мисками. В первую очередь я ел овощи, о которых так мечтал внизу.

— Выпьешь, брат Лао? — Фанг пододвинул мне флягу своей бурды.

— С удовольствием, брат Фанг, — произнес я с легким поклоном. — Но если ты позволишь, я бы хотел угостить тебя. — От моих слов его лицо превратилось в камень, а рука потянулась к поясу, на котором был закреплен внушительного рода тесак.

Видя его реакцию, я поднял руки вверх, показывая, что у меня нет оружия, и, дружелюбно улыбнувшись, произнес:

— Я кое-что нашел, брат Фанг, и хочу этим поделиться с тобой. Без твоего подарка я был бы трупом. Позволь, я достану кое-что из сумки? — Голубые глаза внимательно смотрели на меня, а потом он едва заметно кивнул.

Медленно и аккуратно я расширил завязки сумки и положил на стол тот самый кусок живого нефрита.

— Это моя добыча за эти два дня.

— Достойно, но, как я полагаю, это не все?

— Именно. — Следом я аккуратно достал запечатанную бутылку с вином. И, судя по тому, как у него расширились глаза, он был очень удивлен. — Это одна из моих находок. Пару таких я успел выпить и могу тебя уверить: вкус этого вина не чета твоей бурде.

— Ты понимаешь, сколько это стоит?

— С учетом того, что это вино идеально сохранилось, думаю, коллекционеры дают за него не меньше нефритовой монеты. И это мой ответный дар за твой подарок, что сохранил мне жизнь.

— Ты умеешь удивить, брат Лао.

— Это еще не все, брат Фанг. Я прошу твоего посредничества в переговорах с домом Изумрудного Кедра. — Его взгляд стал холодным, как сталь, и таким же острым.

— Объясни.

— Я хочу выкупить у них свою жизнь…

После моих слов Фанг замолчал, обдумывая мой запрос. Молчание было подобно туго стянутой пружине малейшее движение и она тут же распрямится. Мгновение шло за мгновением, а холодные, почти бесцветные глаза продолжали изучать меня с вниманием опытного мясника, глядящего на тушу для разделки. Он не торопился. Такие, как он, не совершают движений впустую.