— Да, дитя. Если мы не найдем решение. На такое проклятие должно выдаваться специальное разрешение, завизированное Министерством Наказания Призрачной канцелярии.

— Значит, кто-то, кто имел это разрешение… — Теперь она повернулась. Медленно. — И кто-то, кто хочет моей смерти.

Шифу чуть наклонил голову и ответил:

— Думаю, кто-то нарушил правила, использовав это проклятие на тебе. И теперь нам нужен кто-то, кто может достучаться до чиновников Призрачной канцелярии.

— Дядя, но ведь некромантия запрещена?

— Многие яды тоже запрещены, и разве умерших от них становится меньше? Получив нефрит, наполненный силой Изнанки, можно будет начать искать тех, кому он нужен, а среди таких хватает тех, кто обращается к той стороне.

— Может, мне показалось, но когда ша Лао был рядом, слабость словно бы отступала.

— Интересно. Это нужно проверить. Если это так, то его нельзя отпускать. Он должен находиться рядом с тобой, пока мы не найдем решение.

— Ты уверен в том, что он подошел к первой преграде?

— Да, моя девочка. Сильный драконорожденный пробуждается с эссенцией в районе пятидесяти, величайшие — шестидесяти. А у него уже сотня. Значит, он пробудился далеко не вчера. И это тоже оружие против Первого Советника. Посадить в тюрьму драконорожденного — без суда и следствия, да еще того, кто идет Путем Возвышения… очень дурная история.

— Если Лао не зарегистрировали в Палате Предков, то этот ублюдок отделается лишь легким испугом.

— Ты права. Но многие задумаются: а почему эта пустышка так поступил? Не потому ли, что он в душе ненавидит тех, кто идет Путем Возвышения? Не важно, что ты делал или не делал. Важно, как это выглядит. — Старик на несколько мгновений замолчал, а потом продолжил:

— Парня учили. Получить статус мастера-вора в его возрасте — это очень большое достижение. Он идет Путем Чести.

— Честь? У вора?

— Не просто вор — тень. Тени не воруют. Они действуют по правилам. Когда-то их секта служила разведчиками и убийцами у прошлой династии, а теперь выродились. Но все же следуют своему кодексу, пусть и обрезанному. И он его знает. Слово, данное в обмен на жизнь, им не разменяно. Он подчинил себе страх. Он не сдался под моими четками. Он не прогнулся, когда смерть смотрела ему в глаза. Это достойно уважения.

— Ты говоришь так, будто хочешь, чтобы я ввела его в Дом.

— Он может быть полезным. Опыт тени, помноженный на силу драконорожденного… Из него выйдет опасный боец. Главное правильно использовать его силу.

— Такие, как он, не будут плясать под чужую дудку.

— Ты права, но это не проблема. Стань ему другом. Вы оба молоды, и через время тебе понадобятся те, кто сможет тебя поддержать. Не обязательно вводить его в Дом. Можно помочь и направить. К тому же ты уже в выигрыше — за этот нефрит можно купить половину всех каторжников, и еще останется.

— Пожалуй, ты прав.

Впервые за множество дней я лежал в удобной кровати. Не на куче соломы или грязном рванье, а в чистой постели пахнущей травами. Фанг предоставил мне свою комнату, в которой оказалась даже собственная купальня, чем я беззастенчиво воспользовался выскабливая свою кожу до блеска. Нет ничего лучше чем ощущать себя живым, чистым и свободным.

Документы о смерти ушли наверх. Чанг так и не вернулся, а значит дело с домом Огненного тумана не срослось. Ну да ладно, завтра ша Ксу вместе со своим жутким стариком покинут шахты, а я вместе с ними. Я снова смогу дышать полной грудью, слышать как шепчет ветер. С этими мыслями я медленно засыпал.

— Сянь вэй Лао! Почему не доложил о прибытие по форме! — раздался в моих ушах призрачный голос……

Я не сразу понял, что оказался не там, где засыпал. Но как только мозг начал хоть немного соображать, я осознал, что каким-то образом переместился неизвестно куда. Здесь все было совершенно другим. Даже воздух чувствовался иначе, не так, как я привык за эти бесконечные дни в шахте.

Наметанным взглядом мастера-вора я тут же осмотрел кабинет. Высокие стены, увешанные тонкими свитками, на которых красными чернилами были начертаны незнакомые имена и цифры. Больше всего это напоминало некролог. Сразу почувствовалось: здесь никто не держит украшений для красоты. Каждый иероглиф — как гвоздь в гроб: плоский, точный, обязательный. Под потолком — перекрестные балки, черные, лакированные, с резьбой в виде бесконечных узлов, и между ними — ни единой паутинки. Все было сделано максимально функционально, и от этого мне стало не по себе.

Пол — из темного дерева, ровный и блестящий, как зеркало, но в отражении не было видно ничего, кроме самих досок. Ни ног. Ни лица. Ни теней.

Я на мгновение замер. Тени. Их не было!

Ни подо мной, ни под стулом, что стоял у стола. Ни у письменных приборов — кистей в нефритовых подставках, ни у лаковниц, ни у раскладных ширм у дальней стены. Предметы стояли, как будто их поставили не для использования, а для запечатления — и тень им была не положена.

Я встал. Слишком быстро — голова отреагировала легким звоном, но не закружилась. Значит, тело было цело. Только не здесь.