Прежде чем Орвил успевает сказать что-то еще или убрать паучьи лапки, Лутер хватается за телефон.

– Хочешь поискать в инете? – спрашивает Орвил.

Но Лутер не отвечает. Просто стучит по экрану. Скроллит. Ждет.

– Что-нибудь нашел? – с нетерпением спрашивает Орвил.

– Не-а. Ни капельки, – говорит Лутер.

Когда Лони выходит со своим велосипедом, Орвил и Лутер оглядывают выбранную модель и одобрительно кивают. Лони улыбается, довольный.

– Поехали, – говорит Орвил и надевает наушники. Оглядываясь через плечо, он видит, что и братья следом за ним берутся за наушники. Они едут обратно в сторону Вуд-стрит. Проезжая мимо указателя на «Таргет», Орвил вспоминает, как в прошлом году все они в один и тот же день получили телефоны из этого магазина в качестве предрождественских подарков. Телефоны самые дешевые, но, по крайней мере, не «раскладушки». Смартфоны. В этих гаджетах полный набор необходимых функций: звонки, текстовые сообщения, музыка, доступ в интернет.

Они едут рядком и слушают то, что выдают их смартфоны. Орвил предпочитает музыку пау-вау. Есть что-то притягательное в грохоте большого барабана, в проникновенности пения, в настойчивости ритма, отчетливо индейской. Ему нравится сила, звучащая в хоре голосов, нравятся эти пронзительно завывающие гармонии. Никогда не угадаешь, сколько там певцов – иногда кажется, что их десять, а то возникает ощущение, что их около сотни. Однажды он танцевал в комнате Опал с закрытыми глазами и почувствовал, что в голове звучат голоса всех его предков, положивших жизни на то, чтобы он мог вот так танцевать и слушать эти звуки. Они поют для него, поют о тех тяжелых временах, что пришлось пережить. Но в тот момент братья впервые увидели его в индейском облачении, танцующим, застукали его в самый разгар танца, и им стало очень смешно, они долго хохотали, но пообещали ничего не говорить Опал.

Что же до Лутера, то он слушает, не считая самого себя, исключительно трех рэперов: Chance the Rapper [55] , Эминема и Эрла Свитшота. Лутер пишет и записывает собственный рэп под инструментальную музыку, которую находит на YouTube, и заставляет Орвила и Лони слушать и соглашаться с ним в том, насколько он хорош. А вот музыкальные предпочтения Лони открылись им лишь недавно.

– Ты слышишь это? – спросил как-то вечером Лутер, когда они сидели в своей комнате.

– Да. Что-то вроде хора или церковного хора? – сказал Орвил.

– Ага, как ангелы или что-то в этом роде, – усмехнулся Лутер.

– Ангелы? – удивился Орвил.

– Да, похоже на то, как они звучат.

– А как они звучат?

– Я имею в виду, как в кино, и все такое, – сказал Лутер. – Заткнись. Еще поют. Слушай.

Они посидели еще пару минут, прислушиваясь к отдаленным звукам симфонии и хора, доносившимся из дюймового динамика, приглушенным ушами Лони – готовые поверить, что это гораздо лучше, чем звуки ангелов. До Орвила первого дошло, что это за музыка, и он приготовился окликнуть Лони, но Лутер встал, приложил палец к губам, затем подкрался к Лони и осторожно снял с него наушники. Он поднес один из них к уху и улыбнулся. Потом посмотрел на смартфон Лони, улыбнулся еще шире и дал послушать Орвилу.

– Бетховен? – догадался Орвил.

Они едут по 14-й улице в сторону центра города. Пересекая деловой центр, она выведет их на Восточную 12-ю улицу, а оттуда – на Фрутвейл, улицу без велосипедной дорожки, но достаточно широкую, так что, хотя автомобилям там комфортнее, лучше свернуть и промчаться с ветерком по Восточной 12-й, чем тащиться вдоль сточной канавы бульвара Интернешнл.

Добираясь до Фрутвейл и Интернешнл, они останавливаются на парковке Wendy’s [56] . Орвил и Лутер достают свои телефоны.

– Ребята. Вы шутите? У Орвила в ноге паучьи лапки? Что за хрень? – восклицает Лони.

Орвил и Лутер переглядываются и заливаются громким смехом. Лони почти никогда не ругается, и, уж если позволяет себе такое, это звучит и архисерьезно и смешно.

– Да ладно. – Лони все еще не верит.

– Это правда, Лони, – говорит Орвил.

– В каком смысле? – недоумевает Лони.

– Мы не знаем, – отвечает Орвил.

– Позвони бабушке, – предлагает Лони.

– И что мы ей скажем? – ухмыляется Лутер.

– Надо ей все рассказать, – рассуждает Лони.

– Она раздует из мухи слона, – говорит Орвил.

– А что пишут в интернете? – спрашивает Лони.

Лутер лишь качает головой.

– Похоже, тут что-то индейское, – говорит Орвил.

– Что? – Лутер в растерянности.

– Пауки и вся эта хрень, – объясняет Орвил.

– Определенно индейское, – авторитетно заявляет Лони.

– Может, все-таки стоит позвонить, – говорит Лутер.

– Черт, – досадует Орвил. – Завтра же пау-вау.

– При чем здесь это? – спрашивает Лутер.

– Ты прав, – говорит Орвил. – Она же не знает, что мы идем.

Орвил оставляет сообщение для бабушки, когда та не берет трубку. Он говорит ей, что они взяли велосипед для Лони, а потом рассказывает о паучьих лапках. Все это время он наблюдает за братьями, которые вместе рассматривают лапки. Трогают их пальцами, сминают листки туалетной бумаги так, чтобы лапки сгибались. Орвил чувствует, как бьется пульс в животе, и ему кажется, будто из него что-то вываливается. Передав голосовое сообщение, он забирает у братьев лапки, заворачивает их в туалетную бумагу и засовывает в карман.