Что-то из этого обретет смысл. Пули летят сквозь расстояния. Годы. Их звук разорвет воду в наших телах, разорвет сам звук, разорвет наши жизни пополам. Трагедия будет невыразима. Мы десятилетиями боролись за то, чтобы нас признали людьми настоящего, современными и значимыми, живыми, только чтобы умереть в траве, одетыми в перья.

Патроны поступят с завода боеприпасов Блэк-Хиллз в Южной Дакоте. Их упакуют в коробки по шестнадцать штук, перевезут через всю страну и будут хранить на складе в Хейворде, что в штате Калифорния, в течение семи лет, а потом их вывезут, разложат на полках магазинов, и в Окленде, в гипермаркете Walmart на Хегенбергер-роуд, их купит молодой человек по имени Тони Лоунмен. Две коробки патронов перекочуют в его рюкзак. Он снова вытащит их и предъявит охраннику на выходе, чтобы тот сверил товар с чеком. Тони поедет на велосипеде по Хегенбергер-роуд, через эстакаду и по тротуару мимо бензоколонок и закусочных фастфуда. Он будет чувствовать тяжесть поклажи и слышать позвякивание патронов на каждой кочке и выбоине.

У входа на стадион он достанет из рюкзака коробки и высыплет патроны в носки. Он размахнется и бросит носки по одному в стену за кустами, мимо металлоискателей. Когда закончит, он снова посмотрит на луну, проследит, как туман его дыхания поднимается между ним и остальным миром. Под стук собственного сердца, отдающийся в ушах, он подумает о патронах в кустах, о пау-вау, и снова задастся вопросом, как так вышло, что он оказался здесь, под луной, под нависающими стенами стадиона, где прячет пули в кустах.

Когда Келвин прибывает на место, все заняты тем, чем обычно заняты в первый час заседания оргкомитета пау-вау, членом которого он является: ведут светскую беседу и наполняют бумажные тарелки мексиканскими закусками. Внимание Келвина привлекает новенький. Толстяк, он единственный без тарелки. Келвин догадывается, в чем причина: как и все жирдяи, парень не знает, что делать со своим весом. Как к нему привыкнуть и полюбить себя таким. Келвин и сам далеко не мелкий, но он высокий и носит мешковатую одежду, поэтому выглядит крупным, хотя не обязательно толстым.

Келвин садится рядом с новеньким и приветствует его легким, ни к чему не обязывающим кивком головы. Парень взмахивает рукой, но тут же будто жалеет об этом, потому что опускает руку так же быстро, как поднял, и достает из кармана телефон, как это делают сейчас сплошь и рядом, когда не хотят общаться.

Блу что-то пишет или рисует в блокноте с желтыми страницами. Келвину нравится Блу. Они с Мэгги вместе работали в молодежных службах. Именно она устроила Келвина на работу, хотя у него не было опыта общения с молодежью. Видимо, подумала, что Келвин и есть молодежь. Или выглядит молодо. В «райдерском» прикиде и с грустной козлиной бородкой. Блу – глава оргкомитета по проведению пау-вау. Она попросила Келвина присоединиться к комитету вскоре после того, как он устроился на работу в Индейский центр. Блу сказала, что им нужен новый свежий взгляд. Они получили довольно солидный грант на проведение мероприятия и хотели устроить грандиозный праздник, чтобы конкурировать с другими заметными пау-вау по всей стране. На одном из заседаний комитета Келвин имел глупость предложить название: «Большой Оклендский пау-вау», и всем оно понравилось. Он попытался было сказать им, что просто пошутил, но название все равно утвердили.

В комнату заходит Томас, сторож, разговаривая сам с собой. Келвин сразу это чует. Алкогольные пары. И, словно догадываясь, что Келвин его раскусил, Томас проходит мимо него к здоровяку.

– Томас Фрэнк, – говорит он, протягивая руку для пожатия.

– Эдвин Блэк, – отвечает парень.

– Не буду мешать вам работать, ребята. – Томас выносит мусор. – Дайте мне знать, если понадобится помощь в уборке остатков. – В его тоне звучит: «Приберегите тарелочку для меня». Странный чувак. Зачем ставить других в дурацкое положение, заставляя всех чувствовать себя так же неловко, как и он сам?

Блу пару раз постукивает по столу и откашливается.

– Что ж, ребята, – говорит она и снова отбивает дробь. – Давайте начнем. Нам нужно многое обсудить. Уже январь. У нас остается меньше пяти месяцев. Мы начнем с представления двух новых сотрудников, один из них еще не подошел, так что тебе слово, Эдвин. Расскажи немного о себе и о том, какова будет твоя роль здесь, в Центре.

– Всем привет. – Эдвин поднимает руку и помахивает так же, как недавно Келвину. – Меня зовут Эдвин Блэк, и я, очевидно, теперь работаю здесь. То есть, наверное, не совсем очевидно, прошу прощения. – Эдвин ерзает на стуле.

– Просто расскажи, откуда ты родом, из какого племени, чем ты будешь здесь заниматься, – подсказывает Блу.

– Ладно. Я вырос здесь, в Окленде, и я… мм… я – шайенн. Ну, пока еще не записан в члены племени, но вроде как буду записан в племена шайеннов и арапахо в Оклахоме. Мой отец сказал, что мы – шайенны, а не арапахо. В ближайшие месяцы я буду проходить стажировку по подготовке пау-вау, так что я здесь, чтобы помочь в работе комитета, – говорит Эдвин.

– Так, теперь ждем еще одного, – говорит Блу, когда другой парень заходит в комнату, присоединяясь к собранию. – Легок на помине, – добавляет Блу.

Это молодой парень в бейсболке с неразборчивым племенным узором. Если бы не кепка, Келвин не уверен, что распознал бы в парне индейца.

– Прошу любить и жаловать, это Дин Оксендин. Дин, познакомься, это оргкомитет пау-вау. Дин собирается установить кабинку для сторителлинга, что-то вроде StoryCorps [63] . Все слышали о StoryCorps?

Все бормочут какие-то уклончивые ответы.

– Дин, – говорит Блу, – почему бы тебе не сказать несколько слов о себе, прежде чем мы начнем.