— Я не могу её спасти, — тихо произнёс я, не глядя на Степана. — Не с тем уровнем способностей и количеством энергии, которое у меня есть. Мне нужно намного больше.

Степан рухнул на колени рядом с дочерью, его пальцы дрожали, когда он гладил её по волосам.

— Пожалуйста… — прохрипел он, не сдерживая слёз. — Ты должен что-то сделать! Я… я не могу снова её потерять.

— Снова? — я резко вскинул голову, уставившись на него.

— Я… чёрт… — Степан провёл дрожащей рукой по лицу, размазывая кровь и пот. Его взгляд метался между умирающей дочерью и мной. — Ты решишь, что я псих, но мне уже нечего терять… Я уже видел, как она умирает, понимаешь? Пять лет назад… То есть пять дней назад я очнулся в прошлом. После пяти лет в этом аду! Я знал, что всё случится, я готовился, я… — голос сорвался. — В первый раз она погибла сразу, а теперь я… я не могу снова… Только не снова!

Он схватил меня за плечи.

— Я сделаю что угодно, слышишь? ЧТО УГОДНО! Хоть всё человечество положу, лишь бы она жила!

Настя застонала, её дыхание стало прерывистым. Кровь продолжала сочиться сквозь мои пальцы, пропитывая диванные подушки.

И в этот момент в моей голове внезапно зашелестел чужой голос: «Она умирает. Прямо сейчас. Перед тобой. А ты можешь её спасти, Макар. Просто возьми чужую энергию. Сделай это…»

Вены на руках вздулись и потемнели, а перед глазами поплыли кровавые пятна.

— Есть… способ, — с трудом выдавил я. — Тёмная техника. Но нужна жизненная сила. Много.

— Бери мою, — Степан рванулся ко мне. Его руки тряслись. — Бери, слышишь?!

— Нет! Это убьёт тебя, — я отшатнулся.

— Да плевать! — заорал он, брызгая слюной. — ЭТО МОЯ ДОЧЬ! МОЁ ВСЁ! — он ударил себя в грудь. — БЕРИ СКОЛЬКО НУЖНО!

— Ты не понимаешь, — я покачал головой. — Я высосу всю твою жизнь. До последней капли.

— А ТЫ ДУМАЕШЬ, МНЕ ЕСТЬ ДЕЛО?! — в его глазах стояли слёзы. — Я УЖЕ ВИДЕЛ, КАК ОНА УМИРАЕТ! Я… я… — он задохнулся, хватая ртом воздух.

— Не могу, — я отвернулся. Мы должны найти другой выход.

Я почувствовал рывок за плечо и резко обернулся. Степан схватил меня с такой силой, что его пальцы вдавились в плоть. Его лицо исказилось от боли, а глаза лихорадочно блестели.

Степан решительно задрал рукав, обнажая предплечье. Я невольно отшатнулся при виде укуса — глубокой рваной раны с почерневшими краями, вокруг которой по коже расползались тёмные вены, напоминающие щупальца чёрного спрута. Они уже доползли почти до локтя.

— Пока я прикрывал нас от этих ублюдков, одна тварь вылезла из-за перевёрнутой машины, — сказал он. Его голос заметно хрипел, а лицо покрылось испариной. — Я даже не почувствовал укуса сразу — был слишком занят, пытаясь прикончить этих ублюдков. Но теперь… сам видишь. Я уже ходячий труп. И часа не протяну.

Он тяжело привалился к стене, его начало трясти — первые признаки заражения развивались стремительно. Но взгляд оставался ясным, когда он снова посмотрел мне в глаза.

— Решай, — твёрдо сказал он. — Либо я умру напрасно, либо спасу свою дочь. Хоть на что-то сгожусь напоследок.

Я смотрел на умирающую девочку и её зараженного отца, ощущая тяжесть выбора. Высушивать зомби и мародеров было просто — никаких сожалений, никаких моральных дилемм. Совсем другое дело — забрать жизнь хорошего человека, который просто хочет спасти свою дочь.

«Используй Поглощение для отца и Лечение для девочки одновременно», — прошептал голос в голове. — «Направь поток через себя, стань проводником… Стань богом…»

Настя издала слабый, булькающий звук — кровь заполняла её лёгкие. Каждый вздох мог стать последним.

Степан из последних сил придвинулся к дочери. Черные вены уже расползлись по всей его руке и шее, кожа приобрела мертвенно-серый оттенок. Он наклонился и дрожащими губами прикоснулся к её лбу.

— Я… люблю тебя… малышка, — слова растворялись в хрипе. — Всегда… всегда буду…

Он с видимым усилием повернулся ко мне. В его взгляде сквозь пелену боли светилось последнее, отчаянное желание — увидеть дочь живой.

— Делай, — выдавил он, протягивая мне дрожащую руку. — Сейчас.

Я глубоко вдохнул и мысленно активировал обе техники одновременно — Поглощение в правой руке, Лечение в левой. Положил правую ладонь на грудь Степана, ощутив, как тьма внутри меня затрепетала от жадного предвкушения. Левой коснулся раны Насти.

Первая волна его энергии ударила в меня с такой силой, что я едва не отшатнулся. Это было совсем не похоже на опустошение мертвяков или грязных подонков. Степан… его энергия была чистой, почти обжигающей. В ней содержалось всё — его первая любовь, страх потерять дочь, боль утраты, радость от её первых шагов, отчаяние первого апокалипсиса и надежда нового шанса. Всё это хлынуло в меня бурным, непрерывным потоком.

— Ты… обещаешь… позаботиться о ней? — прохрипел он, пока его лицо стремительно истончалось.