Между двумя командующими возникли разногласия относительно места высадки войск, разногласия, за которыми со временем последовали другие, более серьезные. Клинтон настаивал на том, чтобы высадка была произведена в бухте Норт-Эдисто — по той простой причине, что плыть туда было на день или два меньше, чем до бухты Стоно, предложенной Арбетнотом. В последовавшем споре Клинтон воззвал к авторитету одного из шкиперов Арбетнота, капитана Элфинстоуна, который знал прибрежные воды Чарлстона лучше, чем любой другой участник экспедиции. Арбетнот уступил, хотя и с плохо скрываемой досадой. В этом споре между двумя командующими были посеяны семена будущей вражды.

Высадка заняла три дня. В течение следующих десяти дней армия брела по болотам, покрывавшим острова Джонс и Джеймс. Затем Клинтон встал лагерем и, заняв плацдарм у переправы на материк, объявил о приостановке движения. На это имелись причины: нормальное функционирование армии требовало организации складов боеприпасов и продовольствия, кроме того, Клинтон нуждался в подкреплениях. Он послал за частями, базировавшимися в Джорджии, и распорядился, чтобы ему прислали войска из Нью-Йорка. Между тем сооружение складов продвигалось крайне медленно, так как квартирмейстерам не хватало лошадей, чтобы тащить тяжелые повозки по топкой земле. Ко всему прочему Клинтон должен был дождаться, пока военные корабли не доберутся до верхней гавани и не выгрузят на берег тяжелые орудия, предназначенные для осады. Шлюпки с военных кораблей Клинтон планировал использовать для перевоза солдат через реку Ашли на полуостров, где располагался Чарлстон [780] .

Чарлстон, единственный крупный город в южных провинциях, насчитывал 12 000 жителей, в большинстве своем английского происхождения, но с немалой долей чернокожих рабов и французских протестантов, а также кучкой испанцев и немцев. Он располагался на полуострове, пересеченном реками Ашли на западе и Купер на востоке. Приезжие находили город живописным, и хотя летом в нем стояла жара, она была не такой сильной, как во внутренних районах провинции. Богатые рисовые плантаторы стремились иметь в городе дома, чтобы было где укрыться от зноя в самые жаркие летние месяцы. В городе было примерно восемьсот, максимум тысяча домов, расположенных вдоль широких улиц, пересекавшихся под прямым углом. Большинство строений были деревянными и имели скромные размеры — по крайней мере, по европейским стандартам. Вдоль обеих рек, однако, тянулись красивые и высокие кирпичные здания, позади многих из которых были разбиты сады [781] .

После 1776 года фортификационные сооружения Чарлстона пришли в негодность. Береговые укрепления, а именно форт Моултри на острове Салливана на востоке и форт Джонсон на западе, в 1776 году преградившие путь Паркеру и Клинтону, находились в полуразрушенном состоянии. Тем не менее они были действующими, и если бы враг вознамерился проникнуть в город через внешнюю (или нижнюю) гавань, он бы встретил в них серьезную преграду. Но по-настоящему серьезная преграда имела естественное происхождение и представляла собой массивный песчаный бар. Его можно было пересечь в пяти местах, однако на всех этих участках было мелководье, препятствовавшее проходу тяжелых судов. Фрегаты и мелкие суда могли бы преодолеть бар, но лишь при условии предварительной разгрузки. Вдоль каждой из рек тянулись редуты, траншеи и мелкие укрепления. Редут на оконечности полуострова был оснащен шестнадцатью тяжелыми орудиями, каждое из укреплений вдоль реки имело от трех до девяти орудий. На момент осады в верхней гавани стояла небольшая флотилия судов под началом коммодора Уиппла, но 20 марта, когда Арбетнот преодолел песчаный бар, они были затоплены в устье реки Купер. Орудия и матросы с затопленных кораблей усилили оборону, а затопленные корабли образовали преграду при входе в реку [782] .

Укрепления на севере города находились в еще худшем состоянии, чем те, что были обращены к гавани. Бенджамин Линкольн, начальник городского гарнизона, ждал вторжения с моря, а потому пренебрег завершением работ над земляными укреплениями, пересекавшими перешеек. Центр линии обороны был образован цитаделью или «горнверком» — внушительным укреплением, построенным из тапии, или таппи — материала, состоящего из раковин устриц, извести, песка и воды. Цитадель была оснащена восемнадцатью орудиями. По обе стороны от нее возвышались редуты, но они не были достроены, к тому же саперы расположили их не самым удачным образом. Один недостаток можно было бы исправить, если бы американцы использовали свое время более эффективно, — изолированность этих укреплений. Они отстояли на значительном расстоянии друг от друга, и главный редут слева не имел безопасного сообщения с другими. Ходы сообщения, вырытые между цитаделью и укреплениями справа, усиливали правую сторону линии обороны, но даже эти траншеи оставались уязвимыми с тыла, так как их защитники не удосужились соорудить тыльные траверсы. Дюпортай, французский инженер, прибывший в конце апреля, настоял на сооружении защитных насыпей, и саперам пришлось работать под огнем [783] .

Жители Чарлстона не встали все как один на защиту города, равно как и жители остальной части колонии, так что каролинцы, по оценкам, составляли не более трети защитников. Когда Клинтон произвел высадку, в распоряжении Линкольна было 800 солдат Континентальной армии из Южной Каролины, 400 из Виргинии, около 380 из легиона Пулавского (названного по имени своего командира, польского дворянина Казимира Пулавского), 2000 ополченцев из обеих Каролин и некоторое количество драгун. В апреле, буквально накануне начала блокады, прибыли подкрепления — отряды Континентальной армии из Северной Каролины и Виргинии [784] .

Линкольн, должно быть, благодарил небеса за эту поддержку со стороны регулярной армии. Больше ему было не за что их благодарить; он взвалил на себя задачу, которая была ему явно не по силам. Впрочем, ни один американский военачальник не смог бы успешно противостоять осаде в условиях отсутствия надежных фортификационных сооружений, нехватки войск и пассивности гражданского населения, которое хотело, чтобы его защитили, но не собиралось само рисковать жизнью. И разумеется, ни у Линкольна, ни у кого-либо из его подчиненных не было опыта обороны осажденного города.

Нельзя сказать, чтобы Линкольну не хватало способностей. До революции он занимался фермерством в городе Хингем, Массачусетс, где родился в 1733 году. Подобно многим толковым людям Новой Англии, он добился почтенного положения в обществе благодаря упорному труду и честной службе на благо сограждан в качестве секретаря муниципалитета, мирового судьи и офицера ополчения в полку округа Саффолк. В последние предвоенные годы он заседал в корреспондентском комитете Хингема и в провинциальном конгрессе. С началом войны Линкольн за короткий срок дослужился от подполковника до генерал-майора ополчения, и конгресс, следуя предложению Вашингтона, в начале 1777 года зачислил его в этом же звании в Континентальную линию. Он служил там до сентября 1778 года, когда конгресс назначил его командующим южной части армии вместо Роберта Хау, и служил на совесть, хотя и не блестяще. Он хорошо зарекомендовал себя при Саратоге, где получил серьезное ранение в бедро, так что прежде чем принять командование на юге, ему пришлось пройти длительный курс лечения [785] .