Конечно, Танис собиралась поступить так же с убийцей брата, но это было другое. Личное.

Его это не касается.

Она слышала истории. Говорили, что Дэш убивал людей за кражу хлеба, которым несчастные пытались накормить свои голодающие семьи. Это было непростительно. Бессердечно.

— Почему ты меня не убьёшь? — спросила она.

— Я верю в справедливость, Дракончик. — Он остановился посреди улицы и кивнул в сторону играющих неподалёку детей. — Видишь их?

— Да.

— Когда я унаследовал корону отца, матери прятали своих детей в домах. Они боялись выпускать их даже на минуту, зная, что с ними может что-то случиться. Мужчины скрывали своих дочерей и жён по тем же причинам. Невинных похищали и продавали для жестоких игр, рабства, борделей. Я постоянно ругался с сестрой, тревожась за её безопасность, и она ненавидела меня за это.

Танис сглотнула, вспоминая их с отцом ссоры.

Хуже того — она сама была одной из тех невинных, которых похитили.

— Я сделал то, что должен был, чтобы моё королевство стало безопасным. Для неё. Для всех других детей, которые заслуживают расти без страха. А когда Ликордия стала безопасной, я сделал всё, чтобы и другие королевства могли спать спокойно. Я — чудовище, которого все боятся, и я останусь им до самой смерти. Потому что, пока я здесь, эти дети будут играть на улицах и не узнают, что такое настоящее зло. Я не собираюсь извиняться за это. Если весь мир будет меня ненавидеть — мне всё равно. Пусть лучше они боятся одного монстра в далёком дворце, чем тысяч чудовищ, прячущихся в каждом тёмном переулке, готовых причинить боль. Или, что ещё хуже, монстров, врывающихся в их дома, когда они засыпают.

Танис передёрнуло. В его голосе прозвучала искренняя, неподдельная убеждённость.

Почему он стал таким? Он тоже когда-то пострадал?

Он говорил с той же непреклонной яростью, что и она. Безутешной, всепоглощающей. Такой, что даже Танис сама боялась её, ведь она никогда не угасала. Даже если удавалось загнать её глубже, она всегда была рядом, готовая выплеснуться в самый неподходящий момент.

Если Дэш пережил то же, что и она… Тогда всё это имело смысл. Тогда его одержимость порядком и контролем казалась бы оправданной.

Она понимала его слишком хорошо.

Но у неё не было его силы, чтобы справиться со всем.

А если её подозрения верны, то это делает его ещё более опасным. Потому что такая ярость — вечна.

Дэш резко развернулся и пошёл дальше, не говоря ни слова.

— Куда мы идём, Зверь? — спросила Танис.

— Мне нужно убить человека. И тебе тоже.

— Ты про импа?

— Импа, мужика, вредителя. Какая разница? — фыркнул Дэш.

Для него — может быть. Для неё — нет.

— Имп украл у тебя волшебную палочку?

— Что?

Ей пришлось прибавить шаг, чтобы поспеть за ним.

— Золотая палочка, о которой ты спрашивал. Именно за ней ты шёл, когда я тебя пленила?

Дэш замедлил шаг, осознавая, что проговорился.

За последние три дня он почти не говорил с дракайной. В основном болтала Халла — в этом ей не было равных. И Танис охотно ей подыгрывала.

Проклятье.

Он не привык обсуждать личное. Слишком опасно.

«Никогда никому не показывай свои слабости. Не позволяй узнать, что причиняет тебе боль».

Как он мог забыть об этом?

Дэш быстро сменил тему:

— Ты не пленила меня.

— Ты угодил в мои сети.

— Лишь формально.

— Ты шлёпнулся на задницу, Зверь. Я видела.

Он тихо зарычал.

Почему он терпит её непокорность? Даже Халла не осмелилась бы на такое.

Рената — да. Она бы не просто осмелилась, но и посмеялась бы над ним.

Но сестра была исключением. У неё были стальные нервы, закалённые осознанием, что когда дело касается его, ей может сойти с рук даже убийство. Потому что она покорила его сердце в тот самый день, когда родилась.

Перед глазами всплыл образ: смеющаяся Рената дёргает его за волосы.

Никто другой никогда не любил его.

Никто не принимал его без осуждения.

Уж точно не родители. Они дали ему понять, что он — сплошное разочарование.

И он подвёл сестру.

Он никогда не ненавидел себя так, как сейчас.

Он сделал всё, чтобы этот мир стал безопасным для Ренаты. И этого оказалось недостаточно.

— Ты никчёмный, мальчик! Им следовало перерезать тебе горло, когда ты родился, а не пуповину!

В конечном итоге отец был прав. Им действительно следовало задушить его пуповиной — и избавить всех от страданий. Он не стоил потраченных на его воспитание затрат.

Или проблем.

С тяжёлым вздохом Дэш посмотрел на дракайну:

— У тебя цель в жизни — мучить меня?

— Не только. Это просто приятный бонус.

— Прекрасно, — проворчал он и направился к городским воротам.

Она пошла следом.

— Ты не ответил на мой вопрос, Зверь.

— Потому что не хочу.