— Никогда не думала об этом.

— Может, стоит. Я ценю благоразумие и интеллект — даже если это не обо мне. А иногда особенно потому, что это не обо мне.

Он усмехнулся.

— И, к твоему сведению, единороги — это не пух и блеск. Вопреки слухам, мы не пукаем радугами.

Танис смотрела, как он исчезает в толпе.

Как странно, что она считала его высокомерным.

Теперь, задумавшись, Танис поняла, что ошибалась. Он действительно прислушивался к советам Халлы. В отличие от неё, Дэш наблюдал, взвешивал всё, прежде чем действовать. Он был очень вдумчивым. Осмотрительным.

В нём было что-то глубокое.

Но он исчезал!

Сердце ёкнуло.

Не желая оставаться в этом далёком мире одна, Танис побежала за ним. Её подгоняла не слабость, а замешательство. Она не пыталась жить среди людей. Она пыталась от них сбежать.

Дэш знал этот мир... как и его друг, к которому Халла повела Артура. В отличие от неё, он здесь не был чужаком.

Разум подсказывал: пока не станет ясно, что убийца драконов — мошенник, лучше сохранять дружеские отношения с Дэшем.

Она пошла за ним.

И заметила, как много взглядов он привлекает. Мужчин и женщин. Особенно женщин.

Не только из-за красоты и чёрных кожаных доспехов. А из-за того, как двигался. Уверенно. Как хищник. Как тот, кто привык к победе, уважению и повелению.

И судя по ауре победы не ограничивались только полем боя.

Но Дэш не обращал внимания на толпу. Всё в Дэше взывало к её любопытству.

За время проведённое в плену у единорога, Танис не пыталась узнать о них ничего. Она ненавидела их всех. Желала им смерти.

Но теперь ей стало любопытно.

Баракус не менял облик рядом с ней. Он был грязно-серой лошадью с таким же серым рогом. И даже ни разу не соизволил заговорить с ней.

Даже когда она убила его ради свободы.

В нём не было ничего привлекательного.

В отличие от Дэша. Всё в нём манило её.

Впервые в жизни она почувствовала влечение к кому-то — и это испугало её. И удивило. После того, что с ней сделал Баракус, она никогда, ни при каких обстоятельствах, не смотрела на мужчин и не находила их привлекательными.

Никогда. Ни на кого.

Она всегда была уверена, что проведёт остаток жизни в одиночестве и целомудрии.

Но, глядя на Дэша, вдруг поймала себя на мысли, что хочет дотронуться до его волос. Провести по ним пальцами. Узнать, такие ли они мягкие, как ей казалось раньше.

«Не смей!»

Мужчины жестоки. Полны ненависти. Этот урок она усвоила.

Женщины тоже. Иногда они ещё хуже.

Никому нельзя доверять. Ни за что.

Её сердце разбито. И никогда, никогда больше она не позволит себе поверить.

Но он был врагом.

И должен был им оставаться.

Для Дэша она всего лишь служанка, на которую он рассчитывал, — и ничем большим она не станет. Нет смысла забивать голову глупостями. Дни мечтаний и веры в то, что мир — доброе и порядочное место, прошли.

Он думал о ней так же, как о Халле: бремя, преследовавшее его повсюду.

Она больше не маленький дракончик из долины, верящий в сказки. Не та, кто наивно надеется на доброту незнакомцев. Не та, кто верит, что однажды найдёт кого-то, с кем сможет разделить свою жизнь. Замечательного спутника, который будет ценить её, дорожить ею. Относиться с уважением... как Дэвин относился к Марле.

У неё никогда не будет такой жизни. И мысли об этом приносили лишь горечь.

Дэш был здесь по той же причине, что и она.

Месть.

Отец всегда называл её безудержной мечтательницей. И именно поэтому винил в том, что она угодила в ловушку, стоившую ей двух лет жизни.

«Думай головой, Танис. То, что ты умеешь летать, ещё не значит, что можешь витать в облаках. Нужно обращать внимание на то, что находится прямо перед тобой!»

Но обращать внимание было не на что.

И по сей день отец винил её в произошедшем. Обвинял в похищении, даже если это было против её воли.

«Не думай об этом. И не думай о Дэше. Он под запретом».

Дэш замедлил шаг, когда они приблизились к зданию. На фасаде висел белый щит с красной рукой, сжимающей золотой кубок.

К её удивлению, он открыл дверь, позволил ей войти первой... а потом взял за руку.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Оберегаю тебя.

Сначала она хотела возмутиться. Сказать, что может сама о себе позаботиться.

Но, перехватив взгляды посетителей, Танис ощутила благодарность за его дальновидность.