Я с нетерпением ждал начала скачек.

После того, как все всадники заняли свои места, подиум, на котором располагались стойла, начал со скрежетом кружиться, но этот неприятный звук перекрывался приветственным ревом толпы. Шелли не упоминала об этом, скорее всего, нас, как цирковых обезьянок, демонстрировали всем зрителям.

Дверь закрылась, площадка на которой мы стояли, поднялась еще выше, и мы оказались на уровне восьми рядов зрительских трибун, которые опоясывали арену по кругу. Это было похоже на обычную гоночную трассу, только вместо грунтовой дороги у нас под ногами была пропасть, высотой примерно в сотню этажей.

Я пытался убедить себя в том, что ничего особенного не происходит, но получалось плохо. Ладно. Главное — просто не смотреть вниз.

Я нервно потрепал гриву Метеора, он заржал. Это прозвучало уверенно, в отличие от моего настроя.

— Мы справимся, — дал я ему напутствие и потянулся за горящим факелом, вставленным в стенку справас.

Толпа притихла, я глубоко вдохнул, медленно выдохнул, настраиваясь на состязание. Пушка должна была вот-вот выстрелить.

Нам предстояло пройти восемь кругов.

Победителем считался тот, кто первым пересек финишную черту, не потеряв свой факел. Ему предоставлялось право зажечь сигнальный маяк.

Наконец ворота с лязгом опустились одновременно с грохотом пушки, Метеор выпорхнул из узкого закутка и взмыл в небо.

— Давай, приятель! — подбодрил я его. Он немного покачнулся, потеряв равновесие, но мы быстро нашли баланс и оседлали общую волну.

К концу тренировки с Шелли мы с Метеором смогли достичь того уровня понимания, когда словесные команды мне для управления скакуном уже не требовались, но всё равно, в первые секунды, на адреналине, отдавал команды по старинке. голосом. Прежде чем пробовать что-то необычное, я хотел убедиться, что с нашим понимаем всё в порядке.

Тем более достаточно сложно было сосредоточиться на ментальной связи, пока нам приходилось уворачиваться от копыт двадцати четырех пегасов, которые мчались с нами по кругу в одном потоке.

Удар ногой по голове был последним, что я хотел бы получить от этих скачек, и Метеор прекрасно это понимал. Он ловко уворачивался от других пегасов.

Давай, сосредоточься. Вообще, я дал эту мысленную команду себе, но мой конь, похоже, подумал, что это я ему. Его движения стали более плавными и уверенными.

— Отлично, Метеор, вперед!

Мы были на одной волне, хорошо чувствовали друг друга и действительно каждый из нас без слов понимал, что нужно сделать в тот или иной момент. Это напомнило мне о том, что Метеор был моим другом, а не просто средством передвижения.

— Если мы победим, я куплю тебе столько морковок, сколько сможешь съесть, — он приободрился и сместился в сторону, избегая столкновения с пегасом, которым правил всадник с крыльями, как у летучей мыши. Не знаю, намеренно или нет, но он чуть не задел нас. — Красавчик!

Скорректировав курс, Метеор нырнул вниз, прямо под еще одного нашего противника, взмыл прямо перед ним и рванул вперед.

Мы скорректировали курс, нырнув вниз и пронесясь под желтокрылым всадником, пока не смогли выскочить прямо перед ним и рвануть вперед.

— Даа! — до победы было далеко, но я не смог сдержать этого радостного возгласа. Мой конь поддержал меня, довольно заржав. — Приготовься объедаться фиолетовой морковкой, мой друг!

Метеор обошел по левой стороне черного пегаса с фиолетовыми крыльями, тряхнул головой, и в моей голове всплыл образ хорошенькой белой кобылки с серебристыми крыльями.

— Тебе нужна подружка? — усмехнулся я. Кажется, этот хитрец собрался торговаться за каждого всадника, оставленного позади, но я был совершенно не против. Если он приведет нас к победе я одарю его всем, чего он только пожелает.

Вклинившись между двумя наездниками на пегасах в яблоках с ярко-алыми и оранжевыми крыльями, мы обогнали и их.

Мы протиснулись между ними как раз в тот момент, когда пушка подала сигнал ко второму кругу.

— Если ты поможешь мне выиграть, я заполню кобылами всю нашу конюшню, — пообещал я ему. И как же хорошо было иметь возможность выполнить все свои обещания и желания. После похода в древние подземелья, каким бы выматывающим он ни был, я чувствовал себя намного лучше и увереннее.

Метеор присвистнул, как будто сорвал джекпот, и пронесся мимо еще троих гонщиков.

Перед нами осталось всего около десяти всадников, и я уже мог следить за тупой башкой с коричневыми перьями.

Бёрнс боролся за четвертую позицию. Прогремела пушка и начался третий круг.

И если сзади все выглядело более-менее правдоподобно, то, пробравшись вперед, я вспомнил о том, что говорила Шелли. О том, что ее отец подкупил всех гонщиков, чтобы они уступили Адлеру победу. Скачки превратились в плохой спектакль, в котором по непонятным причинам участники сбавляли скорость и боялись задеть Бёрнса. Почувствовали это и зрители, они неодобрительно гудели.