На внешней схожести всё заканчивалось. От правой двери веяло теплом, будто за ней собрались все мои родные, любимые места и вещи. За левой пряталась какая-то неопределённость.

Вроде бы что-то знакомое, но в то же время далёкое и забытое. Как возвращение в пустую квартиру после долгой разлуки — всё на месте, а уюта и тепла как не бывало.

Я долго перебирал в голове всё, что связано с этими дверями, пока меня вдруг не осенило.

Вот что скрывалось за ними.

Левая дверь — это был мой билет обратно на Землю, в старую жизнь. Я почему-то был абсолютно уверен: стоит мне открыть её — и вот я уже снова в прежней реальности, целый и невредимый, как прежде.

А вот за правой дверью притаился мой Медвежий угол — всё, что стало мне по-настоящему дорого. Да что там, это уже давно мой настоящий дом, хоть и признаюсь я себе в этом с трудом.

Впрочем, особо размышлять не пришлось — рука сама потянулась…

— Макс! — вдруг оглушительно окликнули меня, выдернув из глубин мыслей, будто рыболовным крючком из тины.

Я резко распахнул глаза — и тут же проклял себя за поспешность, потому что солнце, только-только вскарабкавшееся над островом Сканно, врезалось мне в лицо ослепительным ударом. Все силы разом испарились, и я поплыл, теряя опору под ногами.

— Тихо-тихо, стой! — Байрон успел подхватить меня за руки, не давая рухнуть на колени. Разбираться, что происходит, было некогда. Рамзи, убедившись, что я держусь на ногах и не собираюсь снова падать, бодро вскинул мою руку вверх: — Вот он! Наш брат — Ашер Медведев! Он прошёл испытания и обошёл всех!

В доме Алека Свана на радостях зааплодировали и ашеры, и простые люди.

— П… подождите, уже утро? — я попытался поднять свой щит, но руки были как вермишель после кипятка.

— Теперь можешь о щите не думать, испытание ты прошёл на ура, как говорил мой дед, — от души рассмеялся повелитель, ловко высвобождая мои пальцы из-под тяжёлого щита. Помог выбраться из пруда, поддерживая под локоть. — Думал, просто отметишься на церемонии, а ты опять всех удивил своей стойкостью.

Всё, что он там по-доброму плёл, влетало в мои уши и вылетало мимо — мозги работали на пределе, будто в них набили вату. На большее меня хватило только на мысленное: «Ну вот, новый день. Главное, чтобы не последний».

— Макс!

В мои объятия буквально влетела Шелли — вся в слезах и поцелуях.

— Любимый, — всхлипывала она, — когда рассвело, а ты всё стоял с этим щитом, мы уже не знали, что думать. Но повелитель тебя вывел из транса. Ты как, цел?

— Да, — мотнул я головой, пытаясь встряхнуть из себя остатки морока. — Да вроде бы… даже нормально себя чувствую, что странно. Это что вообще было? Мне теперь какой-то приз положен, за то что щит дольше всех держал?

— Ты теперь будешь купаться в почёте и похвалах, любимый, — с гордостью улыбнулась Шелли, обнимая меня крепче. — Гордимся тобой, самый сильный Ашер.

— Ну вот, ещё и похвалы, прекрасно, — буркнул я с иронией, прижимая жену к себе, пока служанки Свана возились с кандалами на ногах. Даже смотреть на лодыжки не хотелось — был уверен, что там одна кровавая каша. Но стоило присмотреться — ни царапины, кожа чистая, хоть сейчас на выставку.

— Разве это не чудо? — воскликнула Шелли, отступив на шаг и развязав повязку на руке. — Смотри, у меня тоже всё как новенькое.

Она подняла руку, чтобы показать мне палец — ни следа от раны. Только я собрался рассмотреть поближе — как вдруг белая, костлявая рука вцепилась ей в запястье, заставив Шелли ахнуть от неожиданности.

— Ну-ка, посмотрим, — задумчиво протянул Алек Сван, вертя её ладонь туда-сюда. Хорошо ещё, хватило у старого хрыча ума её отпустить, а то я бы не ручался за свои нервы — сломал бы ему пальцы без лишних разговоров.

В глазах у меня потемнело от злости — только вся сила воли удержала, чтобы не схватить судью за шиворот и не окунуть башкой в его же пруд. На пару минут — для профилактики.

— Ашер Сван, — выдавил я сквозь зубы и шагнул вперёд, заслоняя жену своим телом. Пусть видит: трогать её не дам.

— Медведев, — буркнул он в ответ, сверля меня своими жёлтыми, как у совы, глазами. — Проявил ты, надо признать, завидную силу духа. Такая черта не раз выручит в этом мире. Пойдём, я готов устроить тебе и твоим жёнам по-настоящему царский приём.

— Щедро с твоей стороны, Алек, — вмешался Байрон, вовремя встав между нами. Улыбнулся Свану холодно, сдержанно, улыбкой, что до глаз не дошла — только губы растянул. — Но у меня с Медведевым есть одно важное дело в Долине. Тебе бы лучше отдохнуть, выглядишь неважно.

— Не твоё собачье дело, как я выгляжу, Байрон! — огрызнулся Сван, и лицо его стало ещё морщинистее, будто бы ещё резче прорезались эти складки.

— Как скажешь. Спасибо за церемонию, — спокойно ответил повелитель, будто масло в огонь подлил. Лицо Свана стало похоже на вулкан за секунду до извержения. Но он, скрипнув зубами, всё-таки сумел взять себя в руки и натянул на лицо улыбку — настолько добродушную, что аж тошно.

— Хорошего дня вам обоим, — процедил наместник Байрона, поклонился нарочито почтительно и вновь оскалился, не пытаясь даже сделать вид, что рад нас видеть.