— Надо бы за ним проследить, да колдовать не хочу. Как бы Касьян не почуял, — озабоченно сказал Полоз. — Так послушаю.

Он прижался ухом к корням. Дилан, по примеру Мидира, отряхнулся от пыли, вытер рукавом лицо. На губах горчило, и жар никуда не делся, только приугас малость. Дилан вспомнил, что прихватил с собой лечебную настойку на семи травах. Он скинул котомку, развязал и обомлел. Внутри всё перемешалось и спеклось в бурый, дурно пахнущий комок — и амулеты, и бутылочки с лекарствами. Почему так? Неужели и запутка у Анчутки не уцелела?

— Не печалься, королевич, — сказал Полоз, не отрываясь от древесного корня. — Друга своего ты уберёг — вот что главное. А это всё пустяки, дело наживное.

Мидир глянул на Дилана с непонятным выражением и отвернулся.

— Что слышно? — спросил он Полоза.

— Слуги твои оборону держат по всем правилам. Касьян пока что не торопится. Кружит, слабое место ищет.

— Королева с ним?

— Шестеро неблагих где-то поблизости... Или семеро? — Полоз нахмурился. — Многовато. На всех твоего копья не хватит.

— Они не станут защищать Касьяна, а уж мстить — и подавно.

— Тогда приготовься, — Полоз поднял руку. — Касьян к дубу направляется.

Мидир откинул плащ за спину. По стенам метнулись цветные блики.

«Самоцветный пояс! — ахнул про себя Дилан. — Как же Полоз решился отдать такую вещь, даже на время?!»

— Открывай! — Мидир изготовил копьё к броску и взбежал по ступеням. Щит он держал высоко, чтобы закрывал голову.

Полоз щёлкнул пальцами. В подземелье хлынул свет, по вечернему неяркий, но с отвычки ослепляющий. Дилан отвернулся, прикрываясь рукой, и оттого не увидел, как взлетело, просияв разноцветными огнями, пятиконечное копьё.

***

В этот удар Мидир вложил всё, что накопилось в душе — досаду, злость, отчаянье, боль... Копьё попало Касьяну в живот и пробило насквозь. Он рухнул, как бык на скотобойне.

— Что же ты, братец, не дал разгуляться... — Короткопалые руки вцепились в древко копья и переломили пополам. — Чую твою силу, продажная душа...

Он выкашлял сгусток чёрной крови и затих. Тяжёлые веки сомкнулись. Отступив в сторону, Мидир смотрел, как дрогнула под Завистником земля, взгорбилась, пошла волной. Бесчувственное тело перевернулось, покатилось прямо в провал между корнями дуба. Земля чмокнула и сомкнулась. Осталась только полоса пожухшей травы, порванная лента с орденом и сломанное копьё.

— Вот это по-нашему! — Из гущи веток высунулась встрёпанная сорока. — Не говоря дурного слова, да в рожу!

— Я бы сказала, что здесь уместнее другая пословица, — насмешливо произнёс женский голос. — Хоть разорваться, да не поддаться.

— Берегись, господин мой! — завопил Анчутка. — Окружают!

Мидир опустил щит и медленно повернулся. А вот и шестеро из Неблагого совета. Самые воинственные явились. Припал к земле чёрный пёс-буги. Скалит клыки жеребец-кельпи, по кошачьи присев перед прыжком. Ворча, перекидывает с руки на руку дубинку лохматый великан-гругаш. Белоснежные волосы глайстиг стелются леденящим душу туманом. Плотоядно ухмыляется карлик в красном колпаке, сжимая в жилистых руках топор на длинной рукояти. Угрюмый спригган, такой уродливый, что даже среди своих прячется под плащом с капюшоном, шумно втягивает в себя воздух, раздуваясь до гигантских размеров.

Со спины кельпи слетела большая ворона. Взметнулись, затмевая закат, чёрные крылья и опали пелериной шёлкового платья.

— Ты лишился своего оружия, Мидир, — Элис пнула обломки копья. — Какая жалость. Для тебя.

***

Дилан едва успел отпрыгнуть и прижаться к стене, когда в подземелье рухнул истекающий чёрной кровью Касьян.

— Добегался, братец! — Полоз покачал головой. — Эк он тебя... Ну ничего, сон всё вылечит. Главное, поспать подольше.

Он крякнул, закидывая Касьяна себе на плечо.

— Отъелся, боров... А ты что глазами моргаешь, королевич? Последний шанс у тебя. Решай — вверх или вниз?

Дилан не понял, о каком шансе идёт речь, но даже на миг не засомневался, куда ему нужно.

— Вверх.

— Тогда иди, — Полоз прощально махнул рукой, шагнул в стену и исчез.

Лаз наверху снова открылся, и оттуда послышалась многоголосая перебранка. Дилан торопливо поднялся по ступеням, выглянул наружу.

Мидир стоял, подбоченившись. Пурпурный плащ валялся у его ног, и камни пояса сияли, каждый своим светом — зелёным, синим, фиолетовым... Каким-то чудом цвета не смешивались, но сплетались в единую ленту... «Нет, — подумал Дилан, — это больше похоже на верёвку аркана».

Неблагие фэйри корчились в многоцветных петлях, визжали, рычали, скулили. Только королева стояла прямо, и её глаза на заострившемся лице полыхали бессильной яростью.

— Соскучился по королевской власти, Мидир? Хочешь мою корону? А удержишь ли? Ведь Полоз тебе это украшение не навеки подарил. Возвращать, небось, придётся?

— Придётся, — согласился Мидир, — но сначала я вас всех удавлю.

— А может, договоримся? — прохрипел гругаш. Его спутанные космы трещали, как хворост в костре. — Тебе ведь ещё столичным властям объяснять, куда ревизор делся. Один не справишься.