— И найдите моё копьё, — сказал Мидир. Голос его звучал спокойно, но плечи опустились, а золотые волосы поникли, скрывая лицо. — Оно где-то там. — Он неопределённо махнул рукой в сторону дуба и медленно, приволакивая ноги, словно к сапогам его прицепили пудовые ядра, зашагал к воротам.

— Отыщем, господин мой! — бодро откликнулся Анчутка.

Он обогнал Дилана и зашарил в зарослях крапивы слева от дуба.

— Не там ищешь, — сказал Хризолит. — Вот оно!

Он перепрыгнул через толстый обомшелый корень, наклонился...

— Берегись!

Ивка и Алёна выскочили из-за дуба, врезались в Хризолита, толкнули с такой силой, что он отлетел на сажень. А там, где он только что стоял, вылетели из травы обломки копья и пронзили русалок.

Анчутка вскрикнул подстреленным зайцем. Дилан замер, прижимая к себе пояс, потом очнулся, подбежал, чуть не столкнувшись с Анчуткой и Хризолитом.

Ивка и Алёна лежали, раскинув руки. На бледных лицах удивление, застывшие глаза смотрят в светлое летнее небо. Дилан потянулся вынуть обломки копья, но Анчутка схватил его за руку.

— Не трогай! Как бы хуже не было.

— Куда уж хуже, — процедил Хризолит. — Это копьё сделано из ветки Древа жизни. Для нежити — верная гибель. Да и меня бы изувечило. Королева наворожила, не иначе! Хотела Мидира с Полозом рассорить.

— Мидир Гордеич! — Анчутка вскочил, но господин Ардагов уже скрылся в воротах усадьбы.

— Надо же, не тают! — Хризолит с интересом рассматривал русалок. — Дилан, а ведь ты прав. Они не совсем нежить.

— Воробушек, ты у нас лекарь! — Анчутка затряс Дилана за плечи. — Давай, лечи! Я для тебя что угодно сделаю! Я тебе век служить буду!

— Погоди. — Дилан отдал Хризолиту пояс, присел, ощупывая раны. Изъязвленные чёрной кровью пять наконечников копья смотрели вверх, а чистые, хоть и расщеплённые концы вонзились брату и сестре в грудь.

«Как же их лечить? — Дилан охлопал себя по карманам. — У меня ведь ничего не осталось! Только нож и уцелел...»

— Анчутка, придержи их. — Он взялся за обломки и дёрнул. Тела русалок содрогнулись, потекла прозрачная, как вода, жидкость, пропитала тонкие рубашки.

Дилан вытащил нож, полоснул себя по ладони, подставил лезвие, чтобы кровь с него текла тонкой струйкой. Сначала на рану Алёнке, потом её брату.

— Кровь — это жизнь, — забормотал Дилан. — Кровь — это душа. Жизнь к жизни, душа к душе. Из троих — одна. На троих — одна. Пусть живут, покуда я жив!

Нелепые, неуклюжие слова, совсем не похожие на заклинание. Но Дилан упрямо твердил их, пока ранка на ладони не затянулась.

— Быстро на тебе заживает, — с завистью сказал Хризолит.

— Я повторю, — Дилан перехватил нож в другую руку.

— Не надо... — Ивка моргнул и улыбнулся. — Всё хорошо, Воробушек...

— Ничего хорошего! — Алёнка со стоном села. — Одно радует: ты нам теперь должен! — Она ткнула пальцем в Хризолита.

— Вы зачем меня спасли? — спросил он.

— Ты что, недоволен?!

— Понять хочу.

— Да мы, знаешь ли, — Ивка подмигнул сестре, — никак не ожидали, что второй раз помрём. А иначе бы с места не двинулись, не сомневайся. Но всё к лучшему. Воробушек, ты теперь наш брат, получается.

Дилан слабо улыбнулся. Говорить не хотелось, язык отяжелел и пересох. Противная слабость охватила руки и ноги — не встать, не шевельнуться.

— Королевич, ты не надорвался ли? — Хризолит всмотрелся ему в глаза. — А ну-ка!

Он расправил самоцветный пояс, обернул Дилану вокруг талии и защёлкнул пряжку.

— Сейчас полегчает.

Дилан испуганно дёрнулся. Какое там полегчает? Да его разорвёт сейчас! Он схватился за пояс, попытался сорвать с себя. Но золотая пряжка не поддалась, звенья сжались, и весь пояс уменьшился, подстраиваясь под тощую фигуру тилвит тэг. Живительная сила потекла по телу, вытесняя слабость.

«Как же так?! У меня ведь нет права... Я и близко не бог! — Дилан растерянно посмотрел на Хризолита. Тот улыбался совсем как Полоз. — Или я изменился там, в каменном саду? С Анчутки три проклятья слетело, а я...»

— Что со мной сделалось? — жалобно прошептал он.

— Да ничего особенного, — Хризолит подхватил его под руку и помог подняться. Анчутка и русалки встревоженно топтались рядом. — Искра в тебе разгорелась, только и всего. Ну, может и кровь сказалась. Всё же ты королевского рода, да ещё и подземному владыке внук. Оттого и каменный пояс тебе впору оказался. — Он подался ближе и заговорщически шепнул: — А хочешь себе оставить?

— Как это — себе?! — подскочил Анчутка. — Ты на что его толкаешь?