– Что ты такое?!

Фу, как невежливо!

– Ты же в курсе, Камаль, что некоторые знания очень способствуют сокращению жизни? Так что на данный момент тебе нужно лишь знать, что я – твоя госпожа. Пока мне этого хочется. И слушаться меня, исполнять мои желания – тебе придется. Можешь, конечно, посопротивляться, я и такое люблю, но тогда отсутствие травм не гарантирую. Хочешь?

Мужчина, насколько смог, отрицательно дернул головой и наконец расслабился. Я же пока не планировала менять нашу позу, наоборот, сильнее прижала его голову к стенке, обнажая горло, наклонилась и лизнула вкусную кожу от ямки между ключицами вверх.

И да! Получила первый отклик – беспомощный стон, такой сладкий. Конечно, это не реальное удовольствие: просто тело вспомнило свои ощущения в момент укуса и выдает реакцию, но начало положено.

Я слегка откинулась назад, продолжая удерживать руки Камаля, а второй ладонью скользнула по горлу и ниже, к вырезу туники… слегка оттягивая ее и разрывая одним движением на две половины. Принц вскинулся, шокированно смотря на меня, потом перевел взгляд на свою обнажившуюся грудь, шумно вздохнул… Такой милый.

– Ты красив, наследный принц Ассагира. И вкусен, я помню.

Показательно облизнулась и, пока Камаль отвлекся на мои губы, быстро и неглубоко полоснула когтями наискось ему по груди. Он даже не сразу осознал: вздрогнул, снова глянул на свою грудь и, лишь увидев алые полосы, зашипел сквозь зубы.

Изогнувшись, наклонилась к пораненному соску и лизнула его, собирая драгоценный нектар. Потом еще, и еще, слизав все алые капельки. Заживляя ранки и доставляя свою слюну, являющуюся мощнейшим афродизиаком, прямо в кровь моей жертвы. Эффект не замедлил сказаться: дыхание Камаля потяжелело, участилось, жар от тела усилился, и я очень хорошо ощутила, как наливается в его штанах плоть.

Мы можем жить без крови довольно долгое время. Я так вообще вполне могу есть обычную пищу – немного, без особого удовольствия, толком не насыщаясь, но все же. И даже при длительном голодании мы не погибаем, но… Зачем ограничивать себя, издеваясь над природой, если вокруг столько возможностей? Но особенный смак для вампира – это кровь возбужденной до предела жертвы.

Улыбнулась и опустила руку еще ниже, в этот раз аккуратно расстегивая штаны будущего любовника. Ну а почему бы и нет? Просто со степенью близости я пока не определилась. Затуманенный взгляд принца немного прояснился, когда я намеренно легонько провела ногтями по напряженному члену, но стоило закружить большим пальцем по головке, как он вновь расслабился и глухо застонал.

В этот момент паланкин немного дрогнул. Хм, кто ж там к нам прислушивается? Я слышала, конечно, что нас подняли и понесли, но это не та деталь, которая требует сосредоточения сейчас. А вот Камаль вообще ничего не заметил – ни тогда, ни сейчас. Вот и славно. Сомкнула пальцы на пульсирующей плоти и снова придвинулась ближе, прижимаясь губами к шее и ощущая ими суматошное биение. Да, сладкий, вот сейчас самое время.

Клыки без усилий погрузились в мягкую кожу, а мужчина, зажатый моим телом, коротко вскрикнул и обмяк, уплывая в блаженное забытье.

Яр со смешанным чувством страха и болезненного любопытства наблюдал, как те, кому не повезло стать источником пищи для монстров, ошибочно принятых их господином за принцессу с кортежем, обмякают в крепких хватках и стонут так, словно сейчас находятся на ложе с любовницами. Совсем как принц Камаль недавно, но тому хоть повезло испытать что бы это ни было в руках женщины.

Красивой женщины, необычной, враз всколыхнувшей невиданное желание обладать, непристойные фантазии, где она в платье с разрезами до бедер идет, крадется даже к нему с этой хищной ухмылкой…

Правда, причина этой фантазии оказалась еще и безумно опасной. Но вот ее назвать монстром как-то язык не поворачивался даже мысленно, хотя именно она была здесь главной.

Судя по всему, Тор испытывал очень похожие ощущения, но оно и неудивительно: они всегда выбирали похожих женщин. А иногда и одну, если та соглашалась.

Общие вкусы, общие принципы, общая беда… Происхождение только отличалось, но в среде наемников не сильно важно, сын ли ты крестьянина или худо-бедно родовитого бея. Единственное послабление в том, что при знатном происхождении волосы разрешали длинными оставлять, и только. На первый план выходили совсем другие ценности: знать, с какого конца за меч браться, не допустить, чтобы палец на крючке арбалета случайно дрогнул, прикрыть спину собрату по оружию.

Они делали это так часто, что перестали вести счет долгам жизни друг друга. Тем более это стало бессмысленно после ритуала, связавшего их кровью крепче, чем родных братьев.

И беду разделили на двоих – когда после одной из попоек по возвращении со сложного заказа очнулись в казематах стражи. Оба помнили события смутно, но, как позже узнали, была драка и несколько убитых, один из которых оказался сыном не последнего вельможи. После этого, кстати, с крепкими напитками оба завязали.

Им с Тором светила смертная казнь, но, казалось бы, предрешенная судьба напоследок улыбнулась, прежде чем окончательно повернуться задом: в ту неделю по тюрьмам разного уровня ездил глава охраны султана – для наследника отбирали воинов-смертников в личную десятку. Как бы ни было, оба выжили.