Я ощущал, как каждая деталь идеально подстраивается под мою новую форму. Нагрудник расширился, закрывая дополнительную пару рёбер, наплечники изогнулись, образуя острые шипы, а шлем обрёл вытянутую форму, повторяя очертания звериной челюсти.

Но мои ноги даже не дрогнули — мутировавшие мышцы, усиленные атрибутами и четырьмя завершенными аспектами, легко выдерживали эту нагрузку.

Противник напротив меня уже мало напоминал Циарина. Его тело раздулось, как перезрелый плод, кожа лопалась, обнажая пульсирующую массу энергии. Он поглотил слишком много энергии — больше, чем мог удержать.

— ТЫ… СДОХНЕШЬ… ПЕРВЫМ… — его голос булькал, как кипящая смола.

Из его разинутой пасти хлынула струя сгущённого Закона — ослепительно-белая, с вкраплениями чёрных искр. Я мог увернуться, но вместо этого решил проверить прочность доспеха.

Удар пришёлся прямо в грудь. Мир взорвался ослепительным светом. Я ощутил, как броня Дарвы вибрирует, поглощая и рассеивая энергию. Тысячи микроскопических рун вспыхнули по всей её поверхности, образуя сложный защитный узор.

— Неплохо, — сквозь стиснутые зубы выдавил я, чувствуя, как жар распространяется по нагруднику. Доспех выдержал, но повторять этот эксперимнет, пожалуй, больше не стоило. — Но давай что-то посерьёзнее?

Циарин (если это ещё можно было назвать Циарином) ответил рёвом, от которого задрожал воздух. Его тело продолжало мутировать — из спины выросли костяные отростки, а на месте глаз образовались пульсирующие сгустки энергии.

Я приготовился к следующей атаке, чувствуя, как в моих жилах закипает боевая ярость. Доспех отзывался на каждое движение, будто второе тело.

Он ударил новым выбросом энергии, но на этот раз я был готов. Моя ладонь рассекла воздух, выпуская контрволну из сгущённого аспекта чревоугодия. Две силы столкнулись в эпицентре, создавая ударную волну, которая заставила содрогнуться саму ткань реальности вокруг нас.

Мир вокруг нас дрожал, как живое существо в предсмертной агонии. Воздух гудел от накопленной энергии, искрился фиолетовыми разрядами, которые разрывали пространство, оставляя после себя чёрные шрамы небытия.

Циарин, превратившийся в чудовищного гиганта, наполовину муравья, наполовину бурю из плоти и энергии, поднял свои искажённые конечности. Его тело пульсировало, впитывая последние остатки жизни из мира Улья.

— ТЫ ВСЁ ЕЩЁ ДУМАЕШЬ, ЧТО СМОЖЕШЬ ПОБЕДИТЬ?! — его голос гремел, как тысяча раскатов грома, сотрясая то, что осталось от ландшафта. — Я — ЭТО УЛЕЙ! Я — ЭТО ЗАКОН!

Я стоял напротив, чувствуя, как доспех Дарвы вибрирует на мне, реагируя на нарастающую угрозу. Моя правая рука непроизвольно сжалась в кулак — бронированные пальцы скрипели, сдерживая энергию, готовую вырваться наружу.

Во мне, несмотря на немалое количество розданных «трофеев» еще сохранились огромные объемы энергии. Закон перерождения Единства, часть Закона неугасимого огня Лавовой Феи, Законы миров тех Руйгу, что я прикончил, а также энергии всех тех противников, что я сожрал до сих пор.

Я мог бы использовать эти силы, выпустить в разрушительном ударе невероятной мощи, такой, что даже мутировавший Циарин не смог бы такого пережить. Но нельзя тратить это на него. У меня еще были враги куда опаснее. Катрион ждал. И Маала ждала. И для них я приберегу главные козыри.

Циарин совершил последний рывок. Его пасть, больше похожая теперь на воронку в ничто, раскрылась на все 180 градусов.

В глубине глотки закрутился вихрь из фиолетово-чёрной энергии, вобравший в себя всё: свет, звук, даже само пространство вокруг. На мгновение мне показалось, что я вижу в этом вихре лица — миллионы поглощённых душ, навсегда ставших топливом для его Закона.

— УМРИ, ПОЖИРАТЕЛЬ! — его рёв разорвал тишину.

Сгусток чистой деструкции вырвался наружу. Это не был просто энергетический луч — это была сама концепция уничтожения, воплощённая в физической форме.

Он двигался медленно, почти лениво, но я знал — это иллюзия. Каждая микросекунда его движения оставляла после себя трещины в реальности, которые не затягивались, а продолжали расти, как ядовитые паутинки.

Я вдохнул, чувствуя, как внутри меня пробуждаются древние силы. Четыре аспекта. Шестнадцать атрибутов. Я слил все, что имел, в эту атаку, прекрасно понимая, что не смогу выйти из этого столкновения невредимым.

Удар.

Не взмах, не бросок — именно удар. Прямой, честный, без уловок. Мой кулак встретил летящую смерть Циарина в середине пути.

Столкновение было… красивым.

Сначала — свет. Ослепительно-белый, выжигающий сетчатку даже через закрытые веки. Потом — тишина. Настоящая, абсолютная, когда перестают работать даже внутреннее ухо. Я видел (хотя «видел» — не то слово), как две силы сплелись в смертельном танце.

Они будто кружились друг вокруг друга, сливались и снова разделялись. На мгновение показалось, что они нейтрализуют друг друга. Но нет.