Человек на фотографии выглядел гораздо моложе, чем найденный сегодня у забора труп повешенного, но все-таки Зубов узнал его сразу. Итак, жертвой то ли несчастного случая, то ли самоубийства, то ли хладнокровного преступления являлся именно Борис Аркадьевич Самойлов, и пребывание майора Зубова в этой квартире и знакомство с Велимирой приобретало совсем иной смысл.

– Так как вы говорите, у этого самого дяди Борика родственников совсем нет? – уточнил он. – Хотя нет, вы сказали, что у него есть дочь. Вы знаете, как с ней связаться?

– Нет, – пожала плечами Велимира. – Она постоянно меняет номера телефонов. Я же сказала, что дядя Борик с ней не общается. А зачем вам Ирина? Вы хотите обсудить с ней покупку картины в обход дяди Борика? Так у вас ничего не выйдет.

– Почему? – уточнил Зубов, ибо все, что говорила сейчас девица с косичками, являлось важным, поскольку имело отношение к трупу.

– Она такая, немного не в себе. Точнее, просто очень творческая. Знаете, есть такая категория людей, у которых никогда не знаешь, где проходит грань между креативностью и безумием. Вот и Иринка такая. Если бы вы ее видели, то поняли бы, о чем я говорю.

– А вы опишите, – подначил Велимиру Зубов.

– Ну она такая здоровенная, высокая, крепкая, очень коротко стриженная, с волосами, выкрашенными в ярко-синий цвет. – Она немного подумала. – Точнее, в последний раз я ее видела с синими волосами, а до этого они у нее были малиновые, а сейчас могут оказаться какие угодно.

– А по профессии она кто? Музыкант? Поэтесса?

– Да нет. Дизайнер одежды. Оканчивала тот же институт, что и я, только другой факультет.

– А вы какой факультет окончили?

– Графического дизайна в арт-пространстве. А вам зачем? Вы что, меня клеите, что ли?

Слово «арт-пространство» снова больно ударило по нервным окончаниям, заставив майора Зубова внутренне скукожиться от острой боли. Анна, его Анна работала в арт-галерее. И это нелепое существо в широченных штанах, стоящее сейчас напротив него, даже не подозревало, насколько он далек от того, чтобы ее клеить. Впрочем, не только ее. Женщины в жизни майора Зубова больше не существовали.

– Простите, девушка, а вы не были бы так любезны показать мне свой паспорт, – сказал он неприятным голосом, проигнорировав ее нелепый вопрос.

– А это еще зачем? Вы сами-то кто?

С некоторым опозданием он вытащил из кармана удостоверение.

– Позвольте представиться. Зубов Алексей Валерьевич, старший уполномоченный Следственного отдела по Адмиралтейскому району Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Санкт-Петербургу.

Никакого испуга его грозная должность у девицы не вызвала. По крайней мере, в ее кошачьих, слегка подтянутых к вискам глазах он не увидел ничего, кроме любопытства.

– Ну надо же. То есть в самом начале вы мне соврали? Насчет того, что пришли посмотреть Малевича по просьбе своего друга.

– Нет, не соврал, – покачал головой Алексей. – Меня действительно попросил об этой встрече с вашим дядей мой старинный друг, живущий в другом городе. И мой визит вначале носил совершенно частный характер.

В этот раз она не стала его поправлять, что Савелий Волков – не ее дядя. Все-таки эта девица умела вычленять главное.

– И что изменилось, раз ваш визит перестал быть частным?

– Простите, вы все-таки могли бы показать мне ваши документы?

– Да, пожалуйста. Пойдемте, я оставила рюкзак в прихожей.

Они вышли в длинный коридор, где девица подошла к одному из широких и мягких пуфов, расставленных вдоль стен, подхватила с него черный рюкзачок, довольно недешевый, из натуральной кожи, покопалась в нем и вытащила паспорт, одетый тоже в черный кожаный переплет, протянула Зубову.

«Борисова Велимира Брониславовна», – прочитал он и чудом удержался, чтобы не засмеяться, так пафосно это звучало. Девчонка тут же заметила его реакцию. От нее вообще трудно было что-то скрыть, это он уже заметил. Несмотря на дурацкую внешность, глазки у нее были умненькие.

– Да-да, в нашей семье склонность к красивостям. Особенно это касается имен. Моя бабушка Вера Афанасьевна Борисова назвала своих сыновей Бронислав и Святослав. Папе повезло, он родился первым, поэтому ему досталось сокращенное имя Славик, а вот его младшего брата с детства все в семье звали Светиком. Представляете?

Зубов представлял. Его самого одна из бабушек все детство называла Лесиком, и главной заботой маленького Алексея было сделать так, чтобы об этом дурацком имени не узнали одноклассники.