А если бы Элль не оживила Доминика, попытался бы Ханнес ее найти? Почему он не попытался выйти с ней на связь раньше? Он мог бы просто передать с Домиником какую-нибудь зачарованную вещицу, она бы тут же узнала узор его магии!

Но ответ напрашивался сам собой — до тех пор она просто была ему не нужна. Не интересна в своем девичьем желании выйти замуж и создать семью, в которой была бы настоящая любовь, не сотканная из чар.

Элоиза едва дождалась, когда пытка с очередной обзорной экскурсией и лекцией о величии алхимиков закончится. Еще в самом ее начале Доминик ускользнул, и Элль даже пожалела об этом. Пока он был рядом, в ней было достаточно гнева и отвращения, чтобы держать в руках свое отчаяние. А теперь она вся бурлила, и когда отец великодушно отпустил ее отдыхать, пожелав, чтобы завтра она изучила все записи и легенды о восстановлении мертвецов, Элль кивнула и, пошатываясь, направилась в свою комнату.

Ей не нужно было, чтобы он обнял ее искренне. Ей не хотелось, чтобы он по-настоящему, до слез, обрадовался тому, что просто может видеть ее перед собой. Не было необходимости в том, чтобы немолодой уже мужчина крепко обнимал ее, боясь хоть на минуту отпустить, чтобы спрашивал о ее жизни, чтобы рассказывал другим о безудержной радости, что его дочь наконец-то с ним. Но правда была в том, что Элль желала этого… пусть и считала, что загнала это желание глубоко под лед своего охладевшего сердца.

Она зашла в свою комнату, привалилась к двери и разрыдалась.

По другую сторону двери, как сторожевой пес, стоял Ирвин.

Выделенный Элль кабинет располагался на верхних этажах и раньше явно принадлежал целителям. От предыдущих хозяев остались кушетки и ширмы, а по соседству с ними уже новые обитатели Обсидиановой башни поставили рабочий стол, мензурки и пробирки, перегонные аппараты и ингредиенты. Все вместе это выглядело зловеще, как пыточная. Ханнес провел ей небольшую экскурсию.

— Если тебе будет нужен Доминик или Ирвин, вызывай их в любой момент, — он указал на систему колокольчиков на двери. — Если проголодаешься, еду тебе принесут прямо сюда. У нас не так много времени. Настроения в городе не позволяют медлить.

— Чего вы хотите? — только и спросила она.

— Чего мы хотим, — поправил Ханнес. — Когда начнутся беспорядки, мы станем настоящим щитом для алхимиков, защитим их и поведем за собой. Прямо на Башню Коллегий.

— Мятеж, — констатировала девушка.

— Ты мыслишь логикой Верховной Коллегии, — разочарованно поцокал языком Ханнес и опустил ладонь на стопку книг и брошюр, сложенную на рабочем столе. — Это надо исправлять, Элли. Бегло ознакомься, чтобы лучше понимать, зачем мы здесь и почему ты особенно ценна для нас.

— Мне казалось, ты уже довольно подробно все объяснил, — фыркнула она, мысленно одергивая себя. Ей бы помолчать, посмотреть в пол, как она часто делала с Летицией, но не получалось. Все внутри требовало сопротивляться, упираться, отпихивать отца и его влияние.

Ханнес не разозлился. Наоборот, улыбнулся, и в его чертах показалась давно заблудившаяся нежность.

— Элли, — вздохнул он, — я понимаю, что ты злишься, дорогая. Я знаю это чувство лучше, чем кто-либо. И я не прошу тебя завязывать эти чувства в узел, нет. Я прошу лишь смирить их на время, чтобы как следует разобраться и понять мир, в которым мы живем на самом деле. Правда не погасит твой гнев, но укажет ему верное направление. Начать можешь с этого.

Он вытащил из стопки самую толстую и увесистую книгу и развернул к Элль. На обложке она прочитала: «Полная история алхимии и алхимиков. Ханнес Фиуме. Издание третье, дополненное».

— Не думаю, что управлюсь за час, — хмыкнула девушка, а в глубине души распушилось удовольствие от того, как осунулся Ханнес, не увидев на ее лице восторга от результатов его многолетнего труда.

— Можешь читать по диагонали. Главное, разберись с восстановлением мертвецов. Я нашел путевые заметки, которые изучал с Домиником, но, может, ты увидишь в них нечто большее.

И он вышел, оставив Элль одну в предназначенном ей одной кабинете. Она еще раз окинула взглядом пространство, пытаясь представить, что будет, если ей действительно придется восстанавливать очередного мертвеца. Прошлое восстановление потребовало непомерной жертвы, которую Элль принесла добровольно, но неосознанно. Чего такое сильное колдовство потребует взамен во второй раз? А главное, можно ли было обернуть это вспять?

Элль встряхнулась, сняла перчатки и уселась в кресло. Все четыре ножки жалобно заскрипели и начали шататься каждая в свою сторону. Девушка кое-как устроилась на непрочной мебели и раскрыла книгу, попыталась сосредоточиться на бежавших по дешевой бумаге строчках текста, расслышать голос под сводом черепа, который озвучивал слово за словом. Она жмурилась, как будто это помогло бы ей ярче расслышать собственное воображение, уловить в нем образ папы — не господина Учителя, а человека, который со смехом и дурацкими стишками строил дом на краю земли из песка, пыли и чар. Слова на долю секунды стали объемными, как пузыри на луже во время дождя и лопнули. А вместе с ними и призрак папы.