– Почему здесь всегда дождь? – спросил Эйдан, чтобы заполнить паузу.

– А чем плохо? Свежо, прохладно.

– И почему портал выходит на проспект, а не ко мне в квартиру?

– Чтобы ты мог остудить пыл, когда появляешься.

«Сполоснуться» – серо-голубые глаза смеялись в полумраке квартиры.

Нужно было выходить на главное, открывать рот, признаваться. Ллен вздохнул и решился, но прозвучал голос от стены.

– Я всё знаю.

И тишина.

Тишина, в которой явилось отчетливое понимание – тот, кто сидит у стены, действительно всё знает. Возможно, лучше, чем знает сам Эйдан, чем знает Хелена.

– Ты знал с самого начала?

Вот он – коронный вопрос. Задание было липовым, подставой?

– Ну, я предполагал. – Чай в прозрачной кружке Начальника заваривался всё крепче, цвет становился насыщеннее. – Видишь ли, ты излучал желание осесть. Несмотря на твою любовь к противоположному полу, ты не мог найти связку, настоящий глубокий коннект. И я решил посмотреть «по сторонам».

Ага. По сторонам. Это прошвырнуться сознанием по другим мирам?

– И Хелена…

– Она подошла тебе по энергиям, я так ощутил. Знаешь, не так-то просто было, между прочим. – «Шерстить за тебя девок». – Но в итоге моё предположение оправдалось.

Сводник. Старый сводник. Но возмущение не шло, даже раздражение не колыхалось – скорее, странная удивленная благодарность. Потому что Эйдан радовался той, которую нашел. Ему всегда будет казаться, что нашел он сам – сам разглядел, сам выбрал. Не иначе.

– А мир чужой я спас так, по случайности?

– Его нужно было спасти. Это важно.

Ну, хоть задание не совсем липовое.

Новая порция тишины.

– Я должен туда вернуться… Хотел попросить…

– Подожди. Остынь. – Начальник взирал терпеливо и хитро. – Дай себе эти три дня, возвращайся в нормальный мир, забудь уже про «карман».

– Каазу…

– Да, «трясет», но я сам позабочусь о её безопасности, идёт? Мне ты можешь доверять?

Ему Эйдан мог, как себе. Больше, чем себе. Единственному человеку из всех миров.

– Отдохни, утряси собственные мысли, явишься к ней, как и планировал, через семьдесят два часа. Идёт?

Значит, не нужно искать жилье, устраивать наблюдательный пункт. Конечно, так проще, так спокойнее, если знать наверняка, чтобы новых «воздушных сирен», например, не случится.

– А кольцо…

Дрейк, как ни странно, простой чай пил с удовольствием – может, незаметно добавил туда щепоть вселенских специй?

– Кольцо оставь. Я хоть и не люблю выдавать на руки вещи, открывающие проходы между мирами, согласен подождать с его возвратом. Настрою так, что оно будет открывать проход из реального Нордейла и обратно. Из твоей настоящей квартиры до её. – Добавил, как ворчливый дед. – Десять раз пока в обе стороны. А потом уже вы разберётесь – ты туда. Или она сюда. В общем, придёте к консенсусу.

Ллен редко в жизни испытывал чистую незамутнённую благодарность, но сейчас был именно такой момент. Иногда Дрейк появлялся вот так – не чтобы проучить, наказать, научить. Но, чтобы решить проблемы одним щелчком пальца. Рядом с ним реальность иногда казалась чрезвычайно сложной штукой, иногда очень простой. Как теперь.

У Эйдана спадал груз с души.

Ворчать на то, что его «свели»? Никогда. Человек из Реактора старался для них, для каждого, для своих ребят. Тратил время и долю собственного могущества, чтобы правильно пересечь чужие пути, это дорогого стоило.

Кап-кап-кап по подоконнику.

– Они навсегда останутся в дожде? – спросил Ллен зачем-то. Такой неважный вопрос, почти пустой. Но почему-то он переживал за остающихся здесь людей, хотя не должен был.

– Давай изменим…

Рассвело всего за минуту, разошлись тучи. В комнате сделалось светлей.

Но удивил блеск кристаллов на подоконнике, потянувший в комнату из открытой форточки, стылый воздух.

– Зима? Ты шутишь?

– Почему нет? Зима – это прекрасно. Солнце светит, снег блестит…

– В «кармане» останется вечный холод?

– Что ты пристал?

Прозвучало это с раздражением и брошено было, как пацану, который канючил оттого, что «папа с чего-то посмел откусить вкусную конфету, предназначенную сыну». Давай, оказывается, теперь новую!

– Ну не морозное же утро…

– Вот зануда… Ладно…

Ветерок, влетающий в форточку, начал теплеть. Исчез снег, на асфальте сияли лужи.

– Будет весна. Все время плюс девятнадцать, красивые цветы на деревьях. Доволен?