Они снова смеялись. Виктория восторженно, Хелена с розовыми щеками. Правда, накатывало смущение – ничего еще не ясно, не решено, ещё трое суток впереди.

– Я завидую тебе… – Кудрявые пряди Тори забавно торчали из-под бинтов. – Вот честно.

– Еще пока нечему…

– Да есть чему!

– Ты сама как? – Хелена только теперь поняла, что с момента прихода не спросила об этом. – Голова не болит?

– Да терпимо. Сказали, легкое сотрясение. Но в глазах не мутится, не тошнит, только виски ныли. Мне дали таблетку.

Хотелось бы быть здесь подольше, даже остаться на ночь. Болтать обо всём и ни о чем при включенном ночнике, но вошла медсестра, сообщила, что пациентке показано отдыхать.

Совсем не хотелось уходить. Вообще.

Но пришлось подняться, вздохнуть.

– Я приеду завтра.

– Ага. Я буду ждать. Может, если всё в порядке, завтра-послезавтра уже выпишут.

– Было бы классно.

Замечательно было её обнимать – живую Тори, пахнущую лекарствами, хлопком больничного халата, дешёвым мылом, которым она с утра умывала лицо.

– Люблю тебя. Очень.

– Знаю. И я тебя… Он тебя заберёт скоро с собой?

– Не знаю. Ничего не знаю.

– Пусть отпускает со мной увидеться.

– Он ещё даже не пришел.

– Придёт. И ты будешь счастливая.

Хелене почему-то хотелось плакать.

– Давай, завтра жду, – шепнули ей на ухо.

И проводила нетерпеливым взглядом строгая медсестра.

(Estl, Foe – Partir un jour)

Она скучала по нему, по Эйдану.

Виктория задала провокационный вопрос – «Ты так и не спросила, как его зовут?»

Хелена отрицательно покачала головой – почему-то не спросила. Еще будет шанс, она узнает…

Несла прочь от госпиталя бронированная машина. Не верилось, что вскоре траки могут кануть в прошлое и на их место придут красивые лакированные седаны без обвеса. Не будет защитной сетки между водителем и пассажиром, не будет бряцать тяжелая обшивка. Стекла станут тоньше и прозрачнее, вернут былой привлекательный облик здания без вандальских писаний краской. Вновь откроются магазины, светлые кафе, можно будет гулять по улицам. Не сразу, но всё-таки… Неужели город оживёт заново, вздохнет свободно, станет для жителей ласково-безопасным?

Дома делать нечего, но она приберётся, не будет сидеть сложа руки. Выкинет хлам, который давно хотела, переберёт шкафы. Быть может, в эту квартиру – робкая мысль и несмелая, – на какое-то время захочет чуть позже переехать Эйдан. Или она куда-нибудь, и знакомые комнаты будут пустовать.

Грядут перемены.

Еще пока непонятные и не определенные, но уже ощутимые.

Ей бы сейчас просто его рядом, его колено, обтянутое джинсами. Вспомнилось, что они так и не забрали из пункта доставки его запасную одежду.

Ей бы его плечо, чтобы прислониться к нему щекой, его теплую ладонь. И это вечно накрывающее рядом с ним ощущение «Я здесь, всё хорошо» – он умел его излучать, с самого начала умел.

Романтическая история, сложная, запутанная – Тори была права.

Ещё бы эта история закончилась хорошо.

Главное, не тереть украдкой слёзы, главное, держаться на этой полоске света, ведущей в мягкое, ласковое и безмятежное будущее.

С ним вместе.

Ллен

(Dark Life Note – Eunoia)

Раньше он никогда не ждал, когда же «пройдет» время, предпочитал жить его, понимал ценность, минут, дней, но тут плыл, как пушинка сквозь пространство. Не вовлекался в разговоры, даже, если вёл их. Не вникал в чужие проблемы, не погружался в стороннее – наблюдал за стрелками часов так пристально, словно, отвлекись он, и они застынут…

Кое-как дождался наступления третьих суток, с самого утра достал из шкафа лучшую белую рубашку, тщательно отгладил, повесил её на плечики, оставил на видном месте. Так же с брюками.

Окинул критическим взглядом вычищенную убранную квартиру, понял, что не может сидеть без дела, искусственно создал себе расписание, чтобы не наблюдать секунды в виде резинового жгута. Отвести палас в химчистку, забрать его, пополнить холодильник, заглянуть на стрижку.

Дотерпел, дожил, дотянул до шести вечера, после этого поехал в лучший в городе магазин цветов.

То, что нужно, увидел сразу – отдельную закрытую витрину, за которой сияли необычные розы. С лепестками красно-розовыми, но перламутровыми, сияющими серебром и золотом.