— Вот ведь чёрт… — прошептала Ханби, глядя на здание. Её глаза расширились, а рука невольно потянулась к воротнику жакета.

— Готова?

— Ты серьёзно? Посмотри на людей внутри! — прошептала она, наклонившись ко мне. — Мы точно не будем выглядеть… странно?

— Будем, но по другой причине. Как ещё может выглядеть человек, уходящий из казино с полными карманами денег?

Её губы тронула робкая улыбка.

— Убедил. Буду делать уверенный вид и держаться чуть позади.

— Идёт.

Мы поднялись по мраморной лестнице, и я заметил, как Ханби постепенно начинает соответствовать новому образу. Шаг стал потвёрже, осанка — прямее. Прирождённая актриса, и чего только боялась? Когда мы вошли внутрь, я заметил, как её глаза скользили по роскошному интерьеру зала, в отличие от моих, которые выискивали возможности. И я их видел. Я бы даже сказал, что мне уже стало интересно, хоть и по факту это было всего лишь интригующим обещанием.

У входа нас поприветствовал вежливый молодой человек в строгом костюме, проводивший нас внутрь и указавший дорогу к кассе. Нас окружало шумное великолепие: звон монет, светящиеся экраны и лица увлечённых игрой людей. Ханби оглядывалась, поддерживая невозмутимость на лице.

— Сначала фишки, — сказал я, двинувшись в указанную сторону.

Когда мы подошли, кассир улыбнулся нам дежурной улыбкой:

— Добро пожаловать. Какую сумму вы хотели бы обменять на фишки?

— Сто тысяч вон, — ответил я спокойно, доставая бумажник. Кассир начал отсчитывать монеты.

Ханби удивлённо подняла бровь и тихо спросила:

— Всего лишь? Ты уверен, что тебе хватит?

— Если я потеряю эти деньги, — произнёс я с усмешкой, — будем считать, что ты выиграла наше пари.

И тут в уголках её губ заиграла улыбка. Эй, стоп, Ханби, ещё не время в чём-то меня подозревать, мы ведь только пришли.

Кассир передал мне стопку разноцветных фишек, и я аккуратно убрал их в специальную пластиковую коробочку на верёвочке. Даже несмотря на то, что мне выдали сто тысяч вон в тысячных монетах, содержимое смотрелось почти комично — эта коробочка была рассчитана на совсем другие объёмы. С этим простым багажом мы отправились в зону игровых автоматов.

Здесь всё сверкало: экраны ярко мигали, завораживая световыми эффектами, а сами автоматы издавали характерные сигналы, внушающие надежду на успех. Мы остановились у одного из них, с нарисованными львами.

— Вот, начнём здесь, — сказал я. — Безобидное развлечение, не так ли?

Ханби скептически прищурилась:

— Ты правда думаешь, что это может сработать?

— Эй-эй, неужели это попытка воздействия на участника пари?

В ответ она театрально подняла руку ко рту, словно застёгивая его на невидимую молнию. Затем сделала вид, что бросает ключ через плечо и посмотрела на меня с широкой улыбкой.

Есть ли смысл говорить, что я не просто так подошёл именно к этому автомату? Впрочем, насколько я успел понять, в них нет принципиальной разницы, просто будущее конкретно этого автомата я успел посмотреть. По всему выходило, за основной работой стоит какой-то механизм псевдослучайности. Скорее всего, также учитывалось, сколько в автомате вообще денег — мне так и не удалось сорвать джекпот или по-настоящему серьёзную сумму. Именно в псевдослучайности состояла основная уязвимость этих автоматов, ведь ключевое в этом слове — приставка «псевдо». Я не знаю подробностей, но для меня это очевидно, поскольку одни и те же поступки, совершённые в чётко определённые моменты, приносят один и тот же результат. Другого я и не ожидал, пока я знаю только один способ эмуляции подлинной случайности — зачарование на основе магии Зазеркалья.

Я внёс монетку стоимостью в одну тысячу вон и дёрнул ручку. Экран замерцал, и на нём замелькали привычные символы — вишни, лимоны, бочка. Ничего. Холостой выстрел. В коробке с жетонами осталось девяносто девять тысяч вон.

— Ладно, это только начало, — прокомментировал я для единственной наблюдательницы, закинул ещё одну монетку и потянул ручку снова.

На этот раз машина зажужжала словно бы чуть громче, и на экране на секунду мелькнуло что-то близкое к выигрышу. Но снова мимо.

Ханби слегка усмехнулась:

— Может, всё-таки что-то другое попробуешь?

Я бросил на неё взгляд и ответил с улыбкой:

— Не беспокойся, это просто разогрев.

Третий раз. Ещё один набор символов, бесполезный. Четвёртый — снова ничего.

Когда я потянул ручку в пятый раз, автомат словно замер на мгновение, прежде чем символы вновь закрутились. Вначале остановилась первая рулетка, затем вторая и наконец третья. Символы выстроились в одну линию — три золотых льва. Машина загудела, выплёвывая монеты, а табло начало быстро показывать растущую сумму выигрыша. В итоге счётчик остановился на двух миллионах вон. Неплохо, почти полторы тысячи фунтов.

— Кажется, вот и почти что моя месячная зарплата, — сказал я со смешком, поворачиваясь к Ханби, у которой отвисла челюсть.

Несмотря на громкий звук падающих монет, мало кто вокруг вообще обратил на нас внимание. Кое-кто обернулся, но в большинстве своём люди продолжили сидеть за автоматами, поглощённые игрой. Это логично, мы находимся в зоне, которую редко посещают здоровые люди.

Мой взгляд скользил по залу, где мерцали экраны, переливались чипы и слышался постоянный гул голосов. Запах кофе смешивался с лёгким ароматом сигарет и чистого, обработанного воздуха. Наконец я обернулся к Ханби и усмехнулся: