Мне были слышны и звуки молотка и пилы, и перебранка братьев, но я старательно не обращала на них внимания. Я пыталась сосредоточиться на уборке, но мысли постоянно возвращались к случившемуся.

– Ох, подведут они тебя под порку, – Агнес решила появиться из неоткуда. Ее голос, как всегда, прозвучал едко и злорадно.

– Ты про бревна? – я не стала обращать внимания на призрака. Я к ней уже так привыкла, что даже не вздрагивала, когда та появлялась из ниоткуда.

– Про них, а то про что ж еще! – привидение было не в настроении. Ну правильно, из-за того, что мужчины ночевали в таверне, она не смогла летать под потолком и завывать. Она скрестила руки на груди, всем своим видом выражая недовольство.

– Они сказали, что, если что, все скроют, – ответила я, отжимая тряпку. Вода стекала по половицам, и я тщательно вытирала ее, стараясь не оставлять разводов.

– Скроют они, как же! Эти олухи двух слов связать не могут, а ты им доверилась, – Агнес вздохнула, сложив руки на груди. – Староста – мужик злопамятный, он это дело так не оставит. Уж поверь мне, я тут не первый год живу и знаю, как тут все устроено. В ее голосе звучала злая ирония.

Я промолчала, продолжая мыть пол. Что толку спорить с призраком? Лучше закончить уборку и придумать, что делать, если староста действительно что-то заподозрит. Может, стоит заранее придумать какую-нибудь легенду? Или попытаться подкупить его? Впрочем, это вряд ли сработает, судя по тому, что я о нем слышала. Ладно, время покажет. Главное – не паниковать и действовать по обстоятельствам. А пока нужно привести таверну в порядок, чтобы она начала приносить доход.

Я выскоблила весь второй этаж и уже не чувствовала ни спины, ни рук, ни ног. Казалось, будто каждая клеточка тела протестовала, умоляя о пощаде. Там была такая чистота, что можно было чуть ли не с пола есть, но я, естественно, этого делать не стала. Брезгливость, знаете ли, никто не отменял. Я спустилась на первый этаж и обошла дом, чтобы оценить крыльцо. Оно было новеньким, и уже не было ощущения, что ты переломаешь ноги, пока поднимешься или спустишься. Дерево приятно пахло смолой, а ровные перила внушали уверенность.

У братьев работа шла своим ходом, стучали молотки, визжала пила, но они предупредили, что смастерят мне кровать, а на большее у них материалов не хватит. В их голосах чувствовалась некоторая неловкость, словно они извинялись за то, что не могут сделать больше. Я пыталась отказаться, сказать, что не планировала переезжать на второй этаж, мне и в каморке на кухне спалось неплохо, тепло и безопасно, но мужчины настаивали. У них был очень простой аргумент: я тяжело работаю и должна хорошо отдыхать. И тут с ними не поспоришь. Действительно, после тяжелого дня хотелось просто упасть и заснуть, не чувствуя каждой кочки матраса.

Поздний обед у нас как-то так совместился с ранним ужином. Мужчины ели молча, сосредоточенно, словно это был священный ритуал. Но когда насытились и неспешно потягивали морс, наслаждаясь вкусом, решили поговорить. В их взглядах читалось беспокойство.

– Мы видим, ты женщина хорошая, потому хотели б тебе посоветовать держаться со старостой настороже, – предупредил старший. – Он хитрый жук. Ганс нахмурился, словно его переполняли дурные предчувствия.

– Он не жук, а прохиндей, называй вещи своими именами, – усмехнулся Клаус. – Что, ты все не хочешь признать, что он обчистит даже вдову? В его словах слышалась неприкрытая злость, словно он уже сталкивался с этим человеком.

– Я и есть вдова, – заметила, приподняв брови, и мужчины вдруг резко замолчали. Видимо, они об этом как-то подзабыли. Ну правильно, траур я не соблюдала, слезы не лила, волосы на голове не рвала. Всего лишь отдраиваю таверну, которая мне каким-то боком досталась от мужа, и молю бога, чтобы мне удалось встать на ноги и меня с моим бизнесом осенью не пустили под снос. Я так много уже успела сделать, что будет жалко, если все это хозяйство снесут. И потом, куда денется привидение, если не будет дома. Я так поняла, Агнес живет только в доме и за его пределы не выходит. Она как-то связано с этим домом, и мне очень хотелось бы выяснить как. Почему-то меня не покидала мысль, что Агнес – ключ к пониманию этого места.

Воцарилось неловкое молчание, которое нарушил младший брат.

– Мы хотели как лучше, – пробормотал Клаус, глядя в свою кружку. – Просто не хотим, чтобы тебя обманули. Староста любит легкую наживу, особенно когда видит, что человек один и без защиты. Он чувствовал себя виноватым, что напомнил о моем статусе вдовы.

Я кивнула, понимая их беспокойство. В горле встал ком, вспомнились слова мужа о таверне.

– Спасибо за предупреждение, я буду осторожна. Но мне кажется, он уже пытается прощупать почву. Ждет меня на днях, чтобы переоформить документы на таверну. Я вам уже говорила, – скривилась немного недовольно. Как представлю, что придется идти в деревню, так прям изжога начинается. Не хотелось видеть эти злобные лица, чувствовать на себе косые взгляды.

Мужчины переглянулись.

– Тогда тебе точно надо быть внимательной, – сказал старший брат. – Он не остановится, пока не получит то, что хочет. Может, нам стоит поговорить с ним? Показать, что ты не одна? В его голосе звучала готовность защитить меня.

– Нет, не нужно, – я отрицательно покачала головой. Не хватало, чтобы мужчин начали как-то связывать со мной. Просто я опасаюсь неприятностей. И если будут думать, что мы в одной, так сказать, упряжке, эти неприятности могут зацепить и их. – Все будет хорошо. Хотелось верить в это.