— Все трое? — прищурился Папаша.

Пьяный дурак самодовольно кивнул. Но оказалось, что дураки здесь они, а не Славик, спокойно отметеливший и Папашу, и присоединившегося к нему Волошина. Вика насела на брата, истерично требовала, чтобы Бергман помог.

Не меняя выражения лица, он подошел к дерущимся (остальные стояли в сторонке и наблюдали) и методично ударил Славика табуреткой по затылку.

Дерево треснуло. Славик даже не покачнулся — только обернулся и усмехнулся окровавленными губами.

— О, еще один! Давайте все сразу, суки!

Удар Славика отправил Константина в полет. Тот врезался в барную стойку, почувствовав, как хрустнули ребра. Боль была знакомой — в детстве мать била его чем попало, и он научился ее игнорировать.

Папаша и Волошин навалились с двух сторон. Бывший спецназовец применил удушающий прием, но Славик просто развел руками, разорвав захват. Локоть Славика встретился с челюстью Волошина — раздался хруст, и Андрей отлетел к стене.

— Чистильщик я, понимаете? — рычал Славик, размахивая кулаками. — Боги меня выбрали! Я теперь сам как бог для вас!

Папаша ударил его битой по коленям. Славик зашатался, но устоял. Схватил биту, вырвал из рук и переломил о колено.

— Слабаки! Я вас всех тут положу!

Константин поднялся, прижимая руку к ребрам. Взгляд упал на стойку с ножами — кухонные, для разделки мяса. Он взял самый длинный, примерился.

Волошин очнулся и прыгнул Славику на спину, обхватив шею руками. Папаша навалился спереди, пытаясь сбить с ног. Славик крутился, пытаясь их сбросить, матерился и плевался кровью.

— Сильный, падла! — рычал Волошин.

— Ничего гада не берет, — прохрипел Папаша.

Константин подошел сзади и воткнул нож под левую лопатку. Лезвие вошло на половину и застряло.

Славик взревел, дернулся, но Волошин держал крепко. Папаша выхватил из кармана складной нож и полоснул по горлу — брызнула кровь.

Но Славик не падал. Он захрипел, забулькал, кровь хлестала из раны, но он все еще стоял, размахивая руками, ругался и обещал выздороветь и всех порешить.

— Чтоб вы сдохли… — прохрипел он. — Я… чистильщик…

Тогда Константин увидел чудо впервые — рана на горле Славика начала затягиваться!

— Бл…дь! Он лечится! — заорал Папаша. — Добивайте, быстро!

Все трое навалились, повалили Славика на пол. Константин выдернул нож из спины и начал методично втыкать — в печень, в почки, в легкие. Волошин нашел арматуру и бил по голове. Папаша резал горло снова и снова, пока не добрался до позвоночника.

Славик дергался, хрипел, пускал кровавые пузыри. Его глаза остекленели, но тело все еще пыталось двигаться.

— Сердце! — крикнул кто-то из толпы. — В сердце его!

Константин перевернул умирающего на спину, нащупал между ребер нужную точку и всадил нож по рукоять. Провернул.

Славик дернулся последний раз и затих.

А потом случилось невероятное. Перед глазами Константина возникли символы, буквы, цифры. Он почувствовал, как раны затягиваются, сломанные ребра срастаются, синяки исчезают.

То же происходило с Папашей и Волошиным. Папаша смотрел на свои руки, на которых заживали порезы. Волошин щупал челюсть, которая минуту назад была сломана.

— Я теперь чистильщик, — прошептал Папаша. — Первого уровня! Вы видите? Видите эти штуки?

— Вижу, — подтвердил Волошин. — У меня пока нулевой уровень, но я тоже чистильщик! Что за чертовщина? Предлагают выбрать награду…

— И мне… — задумчиво проговорил Папаша, бросив на Волошина странный взгляд.

Константин молчал, изучая странный интерфейс. Нулевой уровень. Чистильщик. Что бы это ни значило.

Вика бросилась к нему, обнимая и целуя.

— Костя! Ты герой! Ты спас Пашу!

Папаша поднялся, отряхнулся, бросил взгляд на Бергмана.

— А ты, Константин Егорыч, молодцом. Молча все, без паники. Как Терминатор!

— Ага! — гоготнул Волошин. — Жидкий! Этот, как его?

— Т-1000, — вспомнил Папаша.

— Точняк! Будет Костик Тетыщей!

Папаша посмотрел на труп Славика в луже крови.

— Значит, он не врал, — медленно произнес он. — Система, уровни, чистильщики… Все правда. — Папаша повернулся к притихшей толпе. — С этого момента мы — избранные. Мы трое — ваши лидеры. Кто против?