— И что? К какому выводу ты пришел? — перебила меня Юлия.

— Что это не розыгрыш и не инсценировка. Во всяком случае по моим данным у тебя нет таких возможностей что бы организовать нечто подобное. Да и мотив совершенно не ясен. Зачем бы тебе организовывать подобное мероприятие, да еще с моим участием? С какой такой целью?

— Ну слава Богу! Хорошо, что ты так быстро понял, что я не обладаю возможностями сопоставимыми с возможностями спецслужб. И это все, что ты мне хотел сказать?

Нет. Это скорее всего только пролог. Вступление.

— Саша, что у тебя за привычка растекаться мыслью по древу. Не тяни кота за хвост. Говори самую суть. Короче Склифосовский!

— В общем в тот же день я случайно в центре пересекся с Яриком…

— С кем, кем?

— С Яриком, с Ярославом Гордеевым. Мы посидели в кафе, он пригласил меня, поболтали о том о сем и частности о тебе. Ярик же учился с тобой на одном курсе если ты помнишь.

— Помню конечно. Ярик чудный парень, хотя на мой взгляд несколько простоват и возможно наивен. А Лена его жена очень хорошая женщина. Ярику очень повезло с ней. Но, что это значит “поболтали обо мне”? Алекандр ты что собираешь информацию обо мне? — нахмурилась Юлия.

— Ну “собираю информацию” слишком громко сказано, но кое-что разузнать о тебе пытался, не скрою. Считаю, что имею на это право. Как ты полагаешь?

— И что же рассказал тебе Ярослав, — ловко уклонилась от ответа на мой вопрос Заварзина.

— Ну кое-что интересное я от него узнал. Недаром я говорил про “Мертвую зону” Кинга.

— Саша. Ты опять начал изъяснятся загадочными намеками. Говори прямо, что напел тебе про меня этот оболтус Гордеев!

— А узнал я следующее. Ярик сказал, что он знает не одну, а целых две тебя. И вы обе различаетесь друг от друга как небо и земля. Одна Юлька это та, что была до начала второго курса до той поездки в колхоз, где с тобой, что-то случилось, какая-то болячка в результате которой ты попала на операционный стол. Так та Юлька по словам Ярика была веселая, любившая погулять и избалованная мужским вниманием девчонка. Мечтавшая кстати выйти замуж за дипломата и жить за границей. А вторая после этой операции — полная ее противоположность. Никаких мужиков, учеба на первом плане, выгодные кандидаты в мужья получают от ворот по ворот и так далее.

— Выгодные кандидаты в мужья это ты про этого козла Вадима? — перебила меня Юлия.

— Не только. Ярик говорил еще про какого-то крутого москвича.

— Хорошо информирован Гордеев. Не иначе его папаша сведениями снабжает. Да только мимо кассы все это. Никакие то не кандидаты, а обыкновенные козлы, что один, что другой. Вадик вообще козел в квадрате. Подонок. То у меня в ногах валялся, то угрожал, что, если не дам ему он наймет бандерлогов и они изувечат меня. Да только он не на такую напал. Мне его угрозы до лампочки были. Как и его шмотки, тачки и кабаки. Ни хрена ему не обломилось. — со злостью в голосе ответила Заварзина. — Слюнявый весь, мерзкий как мокрица. — и она брезгливо передернула плечами.

— А не боялась, что он исполнит свои угрозы. Насчет бандерлогов? — подколол ее я.

— Не боялась. Он мало того, что подонок, еще и трус каких поискать. Он мог только над девками глумиться которым целки ломал, а потом бросал и шлюхами славил. Он без родителей, без папаши — торгаша никто и зовут его никак.

— Злая ты, как посмотрю. — Я покачал головой. — Нехорошо это, неправильно.

— Не я такая, жизнь такая, рассеянно ответила Юлия и продолжила, — у тебя все? Конец досье?

— Еще нет. Но как ты вот все это объяснить можешь?

— Что это? По-моему, ты несешь какую-то ахинею. Выражайся яснее Солдатов. Мне некогда разгадывать твои ребусы. У меня сегодня еще полно дел.

— Опять кого-то спасать будешь? — решил сострить я. Но Заварзина в ответ переменилась в лице, глаза ее сузились, и она тихим, шипящим голосом, в котором слышалось очень сильное раздражение, произнесла:

— А вот это тебя совсем не касается Сашенька. Это не твое дело. Советую тебе больше помалкивать. — и она предприняла попытку встать со скамейки.

— Подожди! — я схватил ее за руку. — Объясни мне, что с тобой такое случилось из-за чего ты стала практически другим человеком? Знаешь, что больше всего удивило Гордеева? То, что ты училкой в школе подрабатываешь. Он даже не поверил в это сначала. Посчитал сначала, что я про кого-то другого ему рассказываю. Про другую Юльку. Мол понять не может как это ты в школе училкой оказалась?

— Как, как. Много твой Ярик понимает. Он до сих пор, по сути, большой ребенок. Ему с Ленкой повезло только. Золото баба. Он за ней как за каменной стеной. А то бы сгинул по доброте то своей душевной. А в колхозе случилась у меня, Сашок, внематочная беременность, и кровотечение. В общем пока везли в больницу я уже практически концы отдала. А потом на столе остановка сердца на три минуты. Еле запустили обратно. А после того, как очухалась выяснилось, что у меня еще и нарушения памяти имеются по типу амнезии. В общем лежу я в реанимации и думаю, погуляла ты Юлечка знатно, пора и за ум браться. А то так не долго и в ящик сыграть. Вот и вся причина перемен во мне. В жизни есть вещи поинтереснее гулянок, мужиков и поисков мужа-дипломата. Тем более, что как ни ищи почти гарантированно на козла нарвешься, типа Вадика. — Лицо Заварзиной исказила брезгливая гримаса.

— А способности к ясновидению у тебя после клинической смерти проявились? — спросил я, — как у героя Кинга?

— Не знаю, — пожала плечами Заварзина, — может быть они и у меня прежней имелись, да я на них внимания не обращала. Я же говорю у меня амнезия была. Я кое-что так до сих пор не вспомнила.

— Гордеев еще рассказывал, как он с тобой в общаге на праздновании экватора пересекся.

И что? Ну было такое дело. Там то какой криминал ты отыскал?

— Не криминал, а так одну небольшую странность.