— Так капитан я пошел. Мне надоело выслушивать ваши инсинуации.

— Сидеть! — голос Тарханова лязгнул металлом, — пойдете вы только тогда, когда я отпущу вас. А это зависит и от результата нашего с вами разговора. Так что не советую Александр Николаевич злить меня.

— Капитан, а ты не много на себя берешь? — возмущенно воскликнул я, — ты меня ни с кем не спутал? — я тебе ни какой-нибудь шпион или изменник, я коммунист и честный человек. И не позволю разговаривать со мной таким тоном. Да еще и прибегать к шантажу. Ты что думаешь на тебя управы не найдется? Сейчас не то время не тридцать седьмой.

— Ишь ты какой борзый, — осклабился Тарханов, — коммунист он. Надо будет в миг окажешься беспартийным. Или думаешь тебя твой дядя майор прикроет? Так он сам по ниточке ходит. А время Сашок всегда то. Мы КГБ вооруженный передовой отряд партии. Нам партия доверяет меч. Меч Саша! И как бы тебе этот меч по шее ни прошелся если ты не прекратишь борзеть и не сменишь тон в разговоре со мной.

— Насчет тона это и к вам относится не в меньшей степени. Я еще раз повторю, ни перед Родиной, ни перед партией я никакой вины не чувствую. И в таком тоне разговаривать отказываюсь!

— Ладно Саша. Виноват, погорячился. — Тарханов снисходительно похлопал меня по плечу, — но и ты пойми по пустяку я бы на тебя свое служебное время тратить бы не стал. Усек?

— Усек, усек. Тогда уж переходите непосредственно к делу, товарищ капитан.

— Вот! — Тарханов поднял вверх указательный палец, — сразу надо было так. А то гонор тут свой демонстрировать начал. Слушай сюда Солдатов. Слушай и запоминай.

Тарханов достал из бардачка пачку сигарет и долго со вкусом прикуривал. Выпустив струю дыма, он продолжил:

— У органов появилась информация, что твой дядя майор милиции Астахов стал обладателем информации, имеющей важное оперативное значение. Причем завладеть этой информацией обычным путем он никак не мог. Речь идет о целой серии тяжких и особо тяжких преступлений, которые совершены в разных регионах нашей страны и расследование которых еще совсем не давно было очень далеко от успешного завершения. О важности этих дел говорит тот факт, что расследование некоторых из них взято на контроль ЦК КПСС. Ты, конечно, понимаешь, что банальная хулиганка или рядовое убийство на бытовой почве ЦК ни в малейшей степени не интересуют. Следовательно речь идет о преступлениях, вызвавших большой общественный резонанс.

— Понимаю, понимаю, — ответил я, — но какое отношение все это имеет ко мне? И чем я могу помочь органам в этом деле? Если у вас возникли какие-то вопросы к майору Астахову так задайте их ему. Я-то здесь причем? Под его началом не служу и совершенно не в курсе всех этих дел и обстоятельств.

— Не торопись Саша. Не торопись, — вновь ухмыльнулся Тарханов, — придет время мы у Астахова все спросим, непременно спросим. А пока такое время еще не пришло, думается, что помочь нам можешь ты.

У меня исчезли последние сомнения (если они еще были). Все стало ясно — понятно. Сейчас это бодрый гэбист будет вербовать меня в осведомители, чтобы я надзирал за дядей Германом. Заварзина оказалась права в своих опасения на все сто. Быстро же они всполошились. Что ж видимо этого и следовало ожидать.

— Нет я все-таки не понимаю, а чем, собственно, могу помочь вам в этом деле? — я попробовал включить дурака, — этим вещам я не обучен, для этого есть, наверное, другие люди, специально подготовленные для таких дел. И потом я уже сказал вам, что Астахов со мной о делах не разговаривает. Да и не интересно это мне. В делах уголовного розыска я дилетант. Все мои познания о нем я черпаю из детективных книжек да фильмов.

— Ну Саша не включай пожалуйста дурачка. Ты же им не являешься ни в малейшей степени. Неужели ты думаешь, что, идя на встречу с тобой я не собрал информацию о тебе? Естественно, что собрал. Имею представление что ты за человек и чем, так сказать, живешь-дышишь. И заметь, что практически все твои знакомые отзываются о тебе как об исключительно умном и сообразительном человеке. А начет навыков… Ты же служил в погранвойсках так что какие-то навыки и умения у тебя должны остаться. Воспринимай мое поручение как продолжение своей нелегкой, но почетной службы. — произнеся это Тарханов широко и доброжелательно улыбнулся.

— Мягко ты стелешь, дружок, только как бы во сне мне бы ни пришлось бока отлежать, — подумал я, а в слух произнес, — все-таки не до конца понимаю, что вы от меня хотите и что мне нужно делать. Еще раз скажу вам, что ко всякого рода сыскной деятельности я не имею ни малейшего призвания.

— Да тебе и делать то ничего и не надо, — Тарханов просто излучал доброжелательность, — тебе просто надо добыть кое-какую информацию и передать ее мне. Я расскажу какая информация интересует меня в первую очередь, ты запомнишь и передашь ее мне. И всех делов. Ну что по рукам?