— Храм Спаситель! . Не видел он в жестах умеренных поползновенья на что-т

японца:

— Зайдем? II — зашли:

— Это вот Богоматерь, — с Младенцем: картина прекр ная, очень...

— Видал Лафаэль...

— Верещагин писал... И, не давши опомниться — в купол: перстом:

— Саваоф!.. Потрясающий нос — в три аршина, а каже маленьким...

Головы оба задрали: и долго смотрели — молчком:

— Нос — с профессора Усова списан: не с Павла Серге списан, а — дело ясняое: списан с Сергей Алексеича, автора да-с — монографии «Единорог: носоро г»...

А на скверике кустики вспучились, бледные, — добелу: пер(| пушилися чуть желтизною: там — зелени из бледнорозовых, бле; носиреневых почек.

Прошлись вдоль реки.

На реке появились весной рыболовы г закинутой удочкой:

МОСКВА ПОД УДАРОМ

оюркнет рыботек, — поплавок сребродрогнет, взлетит: только )вь извивается: отлепетнула струей сребробокая рыба; юркну-и — взвеселилась темной спиною в зеленой водице; а наискось, борозовосерой, зубчатой стеною Кремлевскою — башни: прохо-е облако, белый главач, зацепилось за цапкую башню; и, став адачем, отцепилось, теряясь краями.

Профессор увидел: вот — Федор Иванович Пяткин сидит, как и трошлом году, — тот, который простуживает, тот, который с Нашею встретясь, поставил ее на сквозняк и рассказывал что-то, здлинное очень, до... флюса, — тот самый, который зимой поза-мплой с Иваном Ивановичем встретившись, за руки взял, с ним злея на лавочку, в снег, и рассказывал что-то, предлинное очень; после подвел его под лошадиную морду, взмахнул в разговор: падь — вскинулась: в глаз просверкала подкова: и все — испу-гась, а Федор Иванович, — тот еще более: Федор Иванович йкин, дендролог, профессор в отставке, — у Храма Спасителя :л: и — под мост ходил рыбу удить.

Надо правду сказать, что профессор забыл про японца; устал, изамолк: отбратался!

— Ну — вот-с и Москва: город древний...

— Мое вам почтенье...

— Пожалуйте как-нибудь запроста к нам.. И пошел себе прочь: с помаханием рук.

И стремительно прочь от профессора ноги несли самодергом шца — в «Отель - Националь», чтобы пасть замертво: в сон.

Вот мораль: не ходите осматривать с крупным ученым досто-шечателыюстей городских; Москва — древний весьма замеча-:ьный город. ' А —что же в итоге? Кубарики...

: Вечер стеклил.

И по небу неслися ветрянки: разорвинки облак; и — чуть [Ькололись звездинки, чтоб к ночи разинуться; был на реке — све-щ; — воды дернулись ветром; на нпх пепорхалося вдруг отра-

е месяца; после мелькач пссиявшихся бабочек ясно сбежался.

И вот: отражением месяца сделался вновь.

Андрей Белый.

РОССИЯ

I. УКАЗ

17 10г.

Стоглав (1551 г)—уложенье все-Русии со «страхом Божьи* «часом смертным» и запрещением колбасы сожжен вместе с протог. пом Аввакумом (1081 г.). и на пожарище стал Петр (1082 г. со с ей воле й: пропустя Аввакумову Росию «через живой огоа строить свою грапитную Россию. Память о Петре — его зоъ русскому народу — что еще живее? — наши дни! — с гроз( круто.

«Смотреть тебе на заставе накрепко и со всяк

опасением и быть безодходно денно и не

«А ежели кто каким способом в городы Московсв

губернии приедет или пройдет через заставу,

опосле пойманы будут, и таких вешать!»

«А еже.ш ты будешь смотреть неопасно и оплошк

своею кого пропустишь, и тебе за то плочено

дет тож!»

В начале осени 1710 случилось поветрие в Инсарском уе| в селе Большом Чамбаре, а позже в Торжке и на Хотеловском О Чамбаре доноепт Петру ландрихтер Петр Кпкин, а о Тор тверской воевода Ивап Кокошкин. На это последовал указ —-1 грамотам из Розряду за подписью дьяка. Степана Алексеева в С луховской уезд на станцию, что под селом Тешиховым московш дворянину Гавриле Прокофьевичу Бакееву: какие принять кар: тияные меры, чтобы не занести заразу в Москву и Петер^ (Приписал Ваилпй Кирьяков; правил Михаила Хрущов).

Основанием для указа:

I. Письмо Петру воеводы Кокошкина (2. 10. 1710) письму из Торжка коменданта Петра Коровина (7. 8. 1710):

«что в Тоджку многие помирают смертоносною язз а преж де той учинилось на Хотеловском яму».

?

II. Грамота из Розряда в Серпухов за приписью дьяка Ивана (ьянова (30. 9. 1710); в ней указ из Адмиралтейского Приказа Разряд (8. 9. 1710), в указе письмо ландрихтера Петра Кикнна юударго (8. 9. 1710) по письму писарского коменданта Алексея огонкого (23. 8. 1710), которого «словесно извещал» в Приказ-избе на Инваре под'ячпй Инсарской площади. Иван Макимов 41 8. 1710), а Ивану Максимову в селе Большом Чамбару екали сотник Кирило Семенов и староста .таврений Дмитриев с йарищи (1. 8. 1710) :

«волею Вожиею учинилось моровое поветрие и многие люди померли скоропостижною смертью и ныне мрут непретанно, а здоровых людей не оталось и тридцати человек».

Карантинные меры : засесть засеку, поставить ка -улы на заставах говорить с приезжими через «живой огонь, вы -рши из сухого древа», письма у курьев принимать издали, распе-

держать на ветре часа по два, потом окуривать можжевель-ком, а самих курьев держать дней по семь п по десять, а прочих спрашивать (допрашивать) через огонь и «распросные речи» в «х экзмплярах в Розряд ?—