Детей не было дома. Урс сварил себе кофе и без пальто — тепло, весна! — вышел.

В 81. 5и1р1се звонили к обедне.

И так он почувствовал всеми корешками — а ведь и он хочет жить на белом свете — и как хорошо в Божьем мире — и этот звон я тепло и люди!

Когда получишь деньги, рассказывать особенно нечего: сейчас же заплатили за квартиру, накупили шляпок, кофточек, у одной не было ботинок, у другой чулки продряны — все нужно, а Урс себе бумаги купил сразу, чтобы не бегать за несколькими листками, п конвертов всяких размеров. И долги порассовали — все ведь беднота, самя из последнего, отдавать надо.

Но кто же это мог положить чек? Кто мог войти ночью, а главное узнать, что вот так нужно тебе сейчас священник? —И вспомнился сон. — Где он видел это лицо: наклонился, благословляет?

И как осенило: да это «младший» священник —

Урс первый назвал это имя громко — Николай.

II с тех пор имя Николай стало самым громким в Патарах. Только о нем п говорплп. А тут и еще: «пропал!» — служил обедню, вышел из церкви и пропал. II куда скрылся? Неизвестно.

ИЗ КНИГИ «НИКОЛАИ ЧУДОТВОРЕЦ»

К СТЕНКЕ

Нн возрост архиепископа — не такпе ж лета седьмой десяток! — ни тюрьма и опасность — в гонения не мало высидел, а уж принял горя, на глазах самых близких расстреливали! горько и малодушие! — нет, заботы: человек-то, вон его как!

Все назывались хрпстпанами, не быть христианином опасно, строились церкви, справлялись праздники — постоянно процесспп, крестный ход, всюду образа, иконы, кресты, и всегда толпы, не протянешься или задавят, а попробуй-ка не пойди, попадешь на заметку.

II откуда эта черная злоба — человеческая, ненавпст, подсиживание? — братский крест, а как последние враги!

В соседней Фригии взбунтовались из-за какого-то продналога. Из центра послан был карательный отряд под начальством трех командиров. Имена их известны: Непотиан, Урзос и Герпплпон — отчаянный народ! Метил отряд во Фригию безо всякой задержки, а поднялась буря и высадились в Ликии. Ликийцы перепугались, а те думают, приехалп — и пошла потасовка. Начальники справиться не могут. Порт Мирскпй — Андриакп, сейчас же послали в Миры. А там — дряньцо народ! — перетрусили и к архиепископу: ему ехать. (Шкура-то своя больно близко!) Приехал архиепископ: в чем дело? А такое творится — и не подступись. Архиепископ вышел к народу:

— Не случись бури, не видали бив глаза эти несчастные банды!

И благословил их.

А отряду велел птти в казармы: там их напоят и накормят, а успокоится море, ни мпнуты не задержат, поедут туда, куда их послали.

— Ликия не Фригия, Фригия подальше! И благословил их.

И когда на улицах началась обычная жизнь, открыли магазины, архиеппскоп пошел к начальникам. Очень были все довольны.

Но просили архиепископа перебыть день и переночевать: мало лн что может выйти!

А на утро, даст Бог, п в путь пойдем!

Архиепископ остался.

Вечером за чаем любопытно послушать — молодежь порассказать горазда: Константинополь, Константин и какие новые порядки и столичная жизнь. А на воле море погуляло-побесилось и успокоилось — и это хорошо; и в городе тпшпна, огоньки зажгли — п того лучше. А намучплпсь-то как за день! Пораньше б спать лечь.

А вот и опять: приехали пз Мир, просят — падо переговорить с архиепископом по важному делу. Непутевое дело вышло в Мирах:

по проискам начальника схватили трех ни в чем неповинных (зуб имел!), обвинили в тягчайшем преступлении — «против государства», суд в спешном порядке, и вынесли приговор: к высшей мере наказания — и каждую минуту приговор может быть приведен в исполнение. Рассказывала сестра одного пз осужденных, плакала, просила за брата — «не виновен и те его товарищи нп в чем не виноваты!» Она обращалась к самому начальнику — Евстафий! — ее турнулп и пригрозили самое засадить. Одно спасение — слово архиепископа.

— Но надо сейчас же, сию мпнуту!

— Да кого ж это?

Имена известны: Крессан, Диоскорид и Ликоклес — честные, прямые люди, и не вихляй какой, ни шкурник, и нет этой гадости человеческой — «выслужиться», лакейства!

Архпепископ поднялся, чтобы немедленно ехать. II с ним командиры отряда: любопытно!

И как раз во-время поспели — еще минута и уж было б поздно.

На тюремном дворе перед белой стеной в одних сорочках стояли осужденные, сливаясь со стеной, и только лица черные от фонарей, да ноги, как жерди — архиепископ появился внезапно в дверях двора п с нпм вооруженные командиры — палач нацеливался —