— Нет, — решила я. Даже раздумывать не потребовалось. — Бежать уже поздно. К тому же я должна быть рядом с главным прудом.

— Они же связаны. По всей Империи. Да выбери ты себе другой!

Я покачала головой. Не признаваться же в нежных чувствах к луже с водой, которая отвечала на мою тоску? Так и до безумия недолго.

— Где он? Где Маркус?

— На совете в Малом зале.

— Отведи меня туда. А потом найди Дайса.

Миранда проводила меня до Малого зала. Его я уже знала — Адриан часто засиживался в нем на совещаниях, — но до сих пор часто терялась в бесконечных коридорах. Стражники у дверей лениво попытались загородить мне дорогу, но быстро посторонились, косясь на что-то на уровне моего живота. Я мельком бросила взгляд на свои руки — кисти полностью покрывало синее пламя. Не заметила, как создала его, но зато оно отлично отражало мое состояние — я была готова убивать.

Я — мелкая, вечно напуганная и смущенная простолюдинка — в этот момент была готова на все.

Защищать то, что мне дорого.

— Голосование окончено, — услышала я довольный голос Маркуса, едва успела распахнуть дверь — и спрятать огонь, чтобы не выдать лишнего.

Зал был таким светлым, с белыми стенами, украшенными золотой лепниной, и в окно так беспощадно било солнце, что мне пришлось резко остановиться, а рука дернулась вверх, чтобы прикрыть глаза. Кто-то гнусно усмехнулся, а потом попытался изобразить кашель.

— Что здесь происходит?

— Здесь решаются рабочие вопросы, — отозвался Маркус и с издевкой добавил: — Ваше Высочество.

— Решили захватить власть?

— Всего лишь не даю всему здесь развалиться еще до конца войны, — смиренно пояснил он. Сама добродетель!

— Адриан вернется, и вы за все ответите. Это предательство.

Меня душила такая злость, что я уже не чувствовала никакого страха. Она выжгла его остатки в моей душе. Маркус так хотел демона? Скоро он его получит. Вот только продать меня подороже уже не выйдет. Укажи мне сейчас кто-то на мое место или происхождение, и я бы спалила эту комнату со всем — и всеми, — что тут есть. Управлять огнем у меня теперь выходило не в пример лучше, но никто не заставлял меня признаваться в этом.

Маркус встал, оперся обеими руками об стол. Он смотрел мне прямо в глаза, долго и неотрывно, словно в комнате мы были одни. Наверное, пытался как-то повлиять на меня, но это не работало. Ничего уже не работало.

— С этого момента я решаю, что здесь является предательством, — вкрадчивым сладким голосом проговорил он, — как официально избранный представителями всех уважаемых родов наместник и главнокомандующий. Адриан пропал больше суток назад там, где нет наших войск. А император, — он сделал драматическую паузу и прищурился, изучая мою реакцию, — не вынес горя и покинул нас. Скоропостижно.

— Горя ли? — поинтересовалась я. — Или, может быть, яда?

Глаза Маркуса недобро блеснули. Он чуть склонил голову, покачал ею, словно выслушал лепет неразумного ребенка. Которого в скором времени собирался хорошенько проучить, чтобы больше не смел позорить его при гостях.

У меня не оставалось никаких сомнений, что Маркус избавился от давнего «друга», как только это стало удобно и безопасно. Столько лет ожидания не прошли напрасно.

Я развернулась и покинула зал совещаний, от души треснув дверью. Чтоб они все там оглохли разом!

Я дошла до широкой мраморной лестницы, спустилась на два пролета и только тогда остановилась, чтобы перевести дух. Казалось, одежда на мне вымокла, прилипла к телу, да и ощущалась совсем холодной. Меня била крупная дрожь. Нас учили, что в стрессовой ситуации человек задействует все ресурсы для решения проблемы. Если это и в самом деле так, то мои ресурсы закончились за последние десять минут. В голове все смешалось, а тело не желало подчиняться.

С трудом я прислонилась к стене, а потом, скользя по ней, опустилась на ступени.

Война, демоны, смерть императора и моя невеселая участь — все меркло перед одной-единственной мыслью. Фразой, которую Маркус произнес так легко, словно невзначай. Между делом, как ничего не значащую мелочь.

«Адриан пропал больше суток назад там, где нет наших войск».

Мне не хватало воздуха. Я старалась дышать. Просто дышать, сконцентрировавшись на этом действии, таком естественном, но невероятно сложном в эти бесконечно длинные минуты.

Я закрыла глаза и сидела, заставляя грудь вздыматься и опускаться. Мне хотелось плакать, веки горели, но слез не было. Я не проронила ни одной проклятой слезинки и от этого почувствовала себя мерзко. Грязно. Как предательница, что оказалась гораздо хуже Маркуса. Которая даже не смогла оплакать мужа. Только горький ком стоял в горле, заставляя молчать. Без слез не полагались и рыдания.

Внутри было пусто. Маркус сказал, что я сгорю в один миг. Так и вышло, даже не потребовалось передавать силу. Все и так сгорело, словно чувства выжгли. Заживо, а потому все внутри еще не затянулось коркой и продолжало саднить. Снаружи мир по-прежнему казался ледяным. Застывшим и мертвым. В нем навсегда остановилось время.

Я не чувствовала Адриана. Как ни старалась. Как ни вслушивалась в пустоту в душе. Не существовало больше его упоительного спокойствия, в котором я сейчас так нуждалась. Как не существовало и ничего другого. Никаких эмоций, никакой связи.