Змей, которые даже не утруждали себя попытками поддерживать приличное лицо. Столица нравилась мне все меньше. В моих фантазиях она была идеальной, а люди в ней — образцом для подражания. Эгертайх со всеми его проблемами, бедностью и бесконечными проезжими преступниками оказался куда более милым местом. И счастливым, потому что дети там жили с семьями и воспитывались родителями — быть может, не самыми образованными, но старательными, ведь каждый мечтал, что его отпрыск выберется в большой мир.

А теперь передо мной стояли дети имперской элиты. Выросшие в бесконечных склоках, интригах и взаимной ненависти. Выкормленные няньками и запертые в Академии, чтобы обрести себе верных врагов или злейших друзей. Калеб рассказывал мне об этом. Я только слушала, иногда молча кивала в ответ. Боялась поддерживать такие разговоры. Слишком откровенно звучали его рассказы и оценки, слишком зло, слишком правдиво. Он говорил об этом вслух, не страшился — в отличие от меня, — что кто-то невидимый услышит, а потом использует сказанное против него. Я была благодарна Калебу, он словно чувствовал, что я хочу знать больше, даже когда перестала спрашивать напрямую. Я была рада слушать обо всем, о чем он мог поведать — не касавшемся меня, а потому не запрещенном договором.

Но я никогда не представляла до конца, сколько истины было в его словах. До этой минуты.

И мне было их жаль. Этих змей.

Они размышляли, как наказать меня, чтобы я запомнила навсегда. Рассуждали вслух, с упоением перебирая все изученные за пять лет заклинания. Мне было скучно. Я не пыталась вырваться. Не видела смысла — все равно ведь догонят.

Эмма и Элла. Даже имена у них оказались какими-то скучными. Совсем не подходящими детям высокопоставленных особ.

— Хочешь выбрать сама? — поинтересовалась Элла. Голос ее был полон неприкрытого самолюбования. Видимо, она считала, что наконец придумала хорошую шутку.

— Конечно, — отозвалась я и кивнула на кафетерий. — Вы пойдете туда, откуда явились, а я — к себе.

Хоть я и не планировала сказать ничего такого, прозвучало весьма двусмысленно. Судя по всему, Эмме тоже так показалось, потому что она гневно засопела.

— Лучше сделать так, — пожала плечами я.

— А то что?

— А то я могу начать злиться.

Элла прыснула со смеху и довольно театрально согнулась, сложив руки на животе. Слишком старалась показать, какими нелепыми находит мои слова.

Я закатила глаза, и Эмма раздраженно ткнула мне пальцем в плечо.

К сожалению, демонстрировать магию без разрешения мне пока запрещалось. Только теперь я начала хорошо понимать — почему. Не хватало, чтобы такие вот адепты узнали, что я, возможно, обладаю чем-то особенным. А от тех — и их родители, что еще хуже. Кто бы ни решил, что я должна оказаться здесь, кто бы ни составил тот приказ с запретами, который я подписала, он совершенно точно знал, что делал.

Сейчас, стоя спиной к стене, я испытывала к нему безграничную благодарность. И так же ясно понимала, что мне нельзя поддаваться негативным эмоциям. Нельзя, пока я не научилась контролировать то, что происходило внутри меня, когда чувства захлестывали по-настоящему.

Я попыталась найти успокоение в чем-то знакомом. Рука, словно не моя, дернулась вверх и добралась до груди, но я быстро опустила ее.

Глаза Эллы хитро сузились. Резким, почти невидимым движением она метнулась вперед и сорвала с моей шеи медальон. Цепочка обожгла кожу.

— Отдай! — взвизгнула я.

Контроль полетел к демонам — теперь мне было отнюдь не скучно.

— Что это у нас тут? — ехидно поинтересовалась Элла, держа перед собой цепочку.

Эмма не давала мне пройти, снова вцепившись в плечо острыми жесткими пальцами. Слишком много сил для такой стройной фигуры, они явно использовали какое-то заклинание, которое я даже не знала.

— Отдай, — потребовала я. Злость подступала к горлу.

— Смотри-ка, — радовалась Элла, — какие глаза. Да у нее не только волосы синие!

— Си-и-иние, — протянула Эмма. — А пахнет огнем. Не только простолюдинка, но и уродина. От кого надо суметь родиться, чтобы даже собственная стихия не перевесила и не скрыла брак?!

— Вот как такие убожества попадают в нашу Академию?

— Милочка, какой дракончик позабавился с твоей мамашей?

— Постыдился дать свою фамилию, а?

— Сбежал после одного раза и долго пытался утопить воспоминания в жемчужном вине.

— Да он, похоже, там и не один был. Что, бабка тоже постаралась?

— А ты прибежала продолжать семейную традицию? Давай я тебя огорчу. На такую никто не посмотрит, даже если ты останешься последней девкой в Империи.

— Упс, как обидно!

Терпение лопнуло. Я дернулась и попыталась выхватить медальон. Элла увернулась и швырнула его в стену.

На пол посыпался град осколков.

— Ну уж нет, — прошипела она. — Пусть все видят твою красоту. Будем считать, что ты понесла наказание.