***

— Давайте я провожу вас обратно в зал, — предложил молодой человек.

Я покачала головой, пытаясь прийти в себя и понять, что делать дальше, наверное надо ехать к Кошко или к Алексею, с трудом уловила, что он меня спрашивает.

— Нет, не в зал... Я... можно, я уеду уже из дворца? Мне домой надо, срочно.

— Ну что вы, Фаина Андреевна, сейчас самое интересное начинается, — с улыбкой сказал он.

— Нет, — твёрдо ответила я, — мне домой надо.

— Ну хорошо, только я не смогу вас проводить до самого выхода, вы же не против, если я отведу вас, там лакея попрошу, а он вас проводит.

— Да, спасибо, — кивнула я.

Молодой человек отвёл меня через два коридора, вниз по этажу, передал лакею, и мы пошли к выходу. И вдруг, навстречу мне из одного из боковых коридоров вышел мужчина со знакомым лицом. Я сразу поняла, где видела его раньше, ещё в тот день, когда Алексей Порываев сказал, что нужно обратиться к Антону Алексеевичу Клопову, я специально залезла в альманах и посмотрела, как он выглядит.

Я кивнула лакею, чтобы подождал, и бросилась к мужчине.

— Антон Алексеевич! Антон Алексеевич, уделите мне пять минут. Дело есть важное. Мне больше не к кому обратиться!

На лице мужчины появилось изумление.

Я могу себе представить, как я выглядела, с безумными глазами, потому что внутри я ощущала себя совершенно потерянной и не знала, что делать. Но не воспользоваться этой случайной встречей я не могла.

— Ну хорошо, — сказал он, — если вопрос важный, можем пройти в мой кабинет.

Я кивнула:

— Да, дело конфиденциальное.

Мы с ним пошли в тот коридор, откуда он вышел, и зашли в один из кабинетов. Судя по всему, это и был его кабинет, потому что чувствовал он себя там довольно вольготно. Мужчина сел за стол и показал мне на стул:

— Присаживайтесь. Какое у вас дело?

— Меня зовут Стрешнева Фаина Андреевна. Сейчас я проживаю в Екатеринбурге, у меня там имение, доставшееся от брата.

Я рассказала ему всё, кратко, но по сути, вплоть до того момента, как увидела Вышинского в кабинете у императора.

Лицо Клопова вдруг стало жёстким, особенно когда я достала из сумочки два камня, которые взяла с собой, чтобы продемонстрировать Его Императорскому Величеству.

— Кто вас послал? — резко спросил он, — это Вышинский вас послал?

Клопов начал оглядываться, вскочил из-за стола, вышел в коридор, потом вернулся.

— С какой целью вас послали?

— Никто меня не посылал, — сказала я, глядя на него, не понимая вообще, о чём он говорит, — я вас вообще случайно встретила.

— Рассказывайте, кто вас послал, — снова потребовал он, — я сейчас вызову охрану, и мы с вами будем разговаривать в другом месте. Уберите свои камни со стола!

И тут я поняла, что моё появление, видимо, совпало с какими-то их внутренними интригами.

— Вы можете вызвать Кошко Аркадия Никифоровича, — сказала я, — он в курсе этого дела.

Услышав фамилию сыщика, Клопов немного успокоился.

— Хорошо, — произнёс он, но добавил: — Я должен сейчас идти к императору. А вы, — он взглянул на меня, — пока посидите и подумайте, что ещё вы мне забыли сказать.

Он вызвал охрану. Меня отвели в подвал дворца и заперли в одной из комнат, сильно смахивающей на тюремную камеру.

Я присела на узкую лавку и посмотрела на дверь.

— Вот ты попала, Фаина Андреевна... — пробормотала я, — и похоже, что в этот раз очень сильно.

В этой «тюремной камере» я провела, наверное, несколько часов. Серые стены навевали тоску, свечка, которая стояла на маленьком столе, почти догорела. Конечно, в полной мере это не была камера, скорее это была тёмная комната без окон, довольно сухая, но душная и неприятная в своей замкнутости.

Из-за отсутствия окон я совсем потеряла счёт времени. Судя по тому, что мне уже захотелось есть, пить и в туалет, казалось, что скоро должно было начать светать. Я решила, что, если никто не придёт, буду стучать ногами в дверь.

Внутри зрела решимость добиваться правды, потому что в полдень у меня встреча с нотариусом, и что будет с моей Полинкой, если я туда не явлюсь?

Когда свечка в последний раз вспыхнула и погасла, а я уже дошла до высшей степени отчаяния, той самой, когда я уже была готова начать сносить дверь, она вдруг распахнулась. И в дверном проёме, в тускло освещённом коридоре, я с увидела круглое лицо Аркадия Никифоровича Кошко.

У меня вырвался вздох облегчения.

— Ну, Фаина Андреевна, — сказал он, улыбаясь в свои пышные усы, — вот уж не думал, что в следующий раз мы с вами встретимся при таких обстоятельствах. Пойдёмте, я всё Клопову объяснил.