Шрифт:
Жирова Евдокия,
Свитная фрейлина императрицы»
Стало неприятно, но не потому, что Евдокия Николаевна не хотела, чтобы я встречалась с бывшим «сердечным другом», это-то как раз мне было понятно и отторжения не вызывало, Почему-то казалось, что Евдокия Николаевна может быть старше Воронова, и может быть не так молода, как Фаина и, зная любвеобильный характер будущего мужа-красавца, решила заранее подстраховаться.
Неприятно стало из-за того, что, видимо матушка Фаины, занимала огромные суммы, и укатила в Париж, скорее всего не погасив векселя. А это значит, что когда у меня появятся деньги, то ко мне обязательно придут.
Или ещё хуже, кто-то выкупит все и начнёт меня шантажировать.
Отвечать не стала, мне показалось, что она, возможно ответа и не ждала, ей просто важно было обозначить «границы».
В письме от Раисы Леонтьевны была информация и про Веру, и про доктора для Поли. Про Веру Раиса Леонтьевна написала, что та после учёбы какое-то время жила в Петербурге, работала в одной химической лаборатории, и там что-то произошло то ли утечка какого-то ядовитого газа, то ли взрыв, а только погибло несколько человек, после чего «нашли» на кого свалить. В общем крайней оказалась Вера и была вынуждена уволиться, а потом умер её отец и пришлось переехать в Екатеринбург, а здесь не столица, и вот, с каждым днём ситуация ухудшалась, пока наконец несчастные женщины дворянки не остались без крова над головой.
Докторов Раиса Леонтьевна рекомендовала двух. Один стоил дорого и принимал исключительно дворянские фамилии, другой же работал в больнице, и принимал всех, кто к нему приходил. Раиса Леонтьевна приписала:
«… детей к нему ведут из разных концов города и даже из дальних деревень привозят. Говорят, что он никому не отказывает, и если берётся лечить, то непременно вылечит.»
Схватила письмо от Алексея. Конверт был толстым, и только вскрыв его я убедилась почему.
Глаава 19.
Петербург. Алексей Порываев.
Землю Алексей Сергеевич Порываев в Петербурге всё-таки оформил. Будет строить большой склад. Это было необходимо, чтобы наверняка получить заветное «Поставщик двора его императорского Величества». С его фабрики уже и так возились и пастила, и конфеты ко двору, но вот здесь, в Северной столице у него стабильности не было. Теперь построит склад-магазин и обеспечит бесперебойность поставок.
А вообще мысли были открыть во всех крупных городах такие склады магазины, и в Екатеринбурге тоже. Тем более что получил он письмо от своего «партнёра».
Алексей отчего-то улыбнулся, вспомнив, бледную, в чём только душа держалась, девицу Стрешневу.
Как раз на днях Кошко Аркадий Никифорович сделал отчёт, в котором были подробные данные по семье Стрешневых, и по финансам. Получалось, что на момент, когда брата Фаины Стрешневой убили, князь Дулов стал официальным женихом девушки.
Кошко тоже собирался в Екатеринбург, туда его вёл знаменитый «нюх» детектива, чтобы выяснить обстоятельства дела убийства дворянина Стрешнева и его супруги.
В письме Фаина Андреевна просила помощи с управляющим.
«Ну до чего же умная девица,» — подумал Алексей, — обратилась именно ко мне, невзирая на разницу в сословиях.
Алексей был взрослый мужчина, не женат, хотя матушка постоянно пыталась ему сосватать то одну купчиху, то другую. Головой Алексей понимал, что поступает недальновидно, тридцать лет уже, пора и наследника иметь, да и отец в своё время говорил, «чуйства, сынок, это для бедных, а нам капиталы умножать надобно, главное, чтобы ты с супругою своей на одном языке разговаривал и уважение меж вами было.»
А он всё чего-то ждал. От матушки отмахивался: —«Некогда мне, вот фабрику запущу, тогда и женюсь». Фабрику запустил. Теперь вот домой боится ехать. А ну как там толпа невест сидит.
И снова перед глазами встала фигурка Фаины Стрешневой. Как она с ним торговалась! Удовольствие одно.
Алексей посчитал, что в Екатеринбург раньше, чем через десять дней приехать не сможет, ему ещё в Казань надо, договориться с братьями Агафуровыми о поставках молока. Объёмы о планировал большие, а братья самые большие молочники в империи. Даже, когда ни у кого нет, у этих всегда будет.
А вот управляющего для Фаины Андреевны найти, это он и раньше сможет.
Алексей поймал себя на мысли, что уже час пытается заняться своими делами, а занимается делами девицы Стрешневой. Отложил в сторону свои тетради и сел писать ей письмо.
Вместе с письмом отправил ей копии тех документов, которые ему предоставил детектив. Он знал, что люди редко верят в то, что им говорят об опасности, но, если они видели своими глазами, это запоминается гораздо лучше.
***
Фаина