А мне было весело, я подумала о том, что и сама такая недавно была, чем старше становилась, тем мне всё хотелось повкуснее, послаще, посолонее.

Но было заметно, что и матушка, и сама Вера, этикету обучены, локти на стол не клали, кушали аккуратно, не чавкали.

После завтрака я Веру пригласила к себе в кабинет для разговора. После ремонта у нас с Полинкой теперь и спальня была, и детская, и кабинет, и даже малая гостиная.

Поля пошла гулять с Кузьмой и нанятой из деревни девочкой, лет пятнадцати. Девочка присматривала за шустрой Полинкой, а Кузьма за ними обеими. И по договорённости с Иваном Ивановичем, если девочки за ворота пойдут, то с ними охранников отправят.

Вера Евстафьевна поначалу всё оглядывалась, но кабинет мой располагался на втором этаже, поэтому затащить туда её матушку не представлялось возможным.

— Присаживайтесь Вера Евстафьевна, — указала я девушке на стул, стоящий перед небольшим столом, за которым устроилась сама. Можно было присесть на диван, конечно же, но пока я собиралась держать дистанцию. Девица и так с багажом и с матерью приехала, а вдруг она из тех, которые сначала попить просят, а потом им переночевать негде?

Ночевать Вере и её матери действительно было негде. Жили они в крайне стеснённых обстоятельствах, Вера безуспешно пыталась найти работу, и настал тот чёрный день, когда они не смогли заплатить за квартиру. У Веры был запасной план, найти богатого старика и женить его на себе. Но здесь подвернулась я. Точнее Раиса Леонтьевна, которая поучаствовала в судьбе молодой женщины, предложив ей работу у меня.

Вера, недолго думая, собрала вещички и поехала из города ко мне в имение. Либо настолько была уверена, что я её возьму, либо настолько безвыходным было их с матушкой положение.

Химические формулы, которые могли мне понадобиться для производства косметики на основе продуктов пасеки, я точно не знала, но предполагала, что это должен быть глицерин, либо какая-то кремообразная основа, в которую можно ввести активные компоненты, и добавить что-то в качестве консерванта.

Поэтому и вопрос задала про глицерин и про то, что может сохранять продукт от того, чтобы он не испортился быстро, и не навредить. Есть ли уже возможность применять «безвредное», побоялась пока рассуждать об антиаллергенном, потому как не знала точно, было здесь уже это открытие или нет.

Отчаянье в глазах химика Веры вдруг сменилось восхищением:

— Это потрясающе!

И девушка пустилась в объяснения, объясняя, что и в какой последовательности надо делать. Звучало весьма професионально.

— Хорошо, Вера, я вас беру, — сообщила я, и Вера Евстафьевна вздрогнула, потому что не ожидала, наверное, что возможны варианты, — платить вам буду двадцать пять рублей, питание и проживание бесплатно.

Сказала Вере, что пока могу выделить ей комнату на первом этаже:

— Там можете разместитьься с матушкой, а к осени, возможно, удастся построить дом, в котором можно будет получить жильё пошире.

— Что вы, Фаина Андреевна, — неожиданно произнесла Вера, — для меня и так счастье любимым делом заниматься, да ещё и деньги за это получать.

В общем мне так хотелось прочитать письма, что я отправила Веру размещаться, а место под лабораторию пообещала ей показать позже.

Вера тоже мне передала письмо от Раисы Леонтьевны. И я поняла значение рекомендательных писем. Раиса Леонтьевна ручалась за Веру Евстафьевну. И брала на себя финансовую ответственность, если та вдруг за месяц не подойдёт на должность.

Посмотрела на письмо от Алексея Порываева, но всё-таки любопытство пересилило, и я первым делом вернулась к письму от мадам Жировой.

Письмо было написано красивым твёрдым почерком. Особую твёрдость придавали круглые, чётко вырисованные, гласные. И мне казалось, что Евдокия Николаевна писала письмо сама, своей рукой.

«Должно быть сильный характер у женщины,» — подумала я, и удивилась, как-то не согласовывалась у меня женщина с таким характером и Дмитрий Алексеевич.

«Фаина Андреевна, здравствуйте,

Рада, что вам удалось поправить здоровье. Дмитрий Алексеевич, мой жених, помогал вам сколько имел возможности, и я надеюсь, что вы, уехав из Санкт-Петербурга пока больше не претендуете на его внимание.

Высылаю вам вексель, который оставался у Дмитрия Алексеевича после недолгого общения с вашей предприимчивой матушкой. Мне неизвестно, есть ли ещё открытые вексели у других кредиторов, но касательно этого, теперь вы ему ничего не должны и поводов встречаться у вас больше нет.