Не успели сесть, как от ворот прислали человека, и Кузьма, зашедший в столовую, доложил:

— Хозяйка, тама господин важный прибыл

После чего задумался, и, достав карточку из кармана ливреи, прочитал, делая ударение на всех гласных:

— Кошко Аркадий Никифорович.

Мы с Порываемым переглянулись. Не сказать, чтобы я не ждала приезда детектива, просто получилось неожиданно.

— Кузьма, зови его к завтраку, — сказала я, и вскоре Аркадий Никифорович как ни в чём ни бывало зашёл в столовую. Поздоровался, представился, покивал на представление других, поблагодарил, что позвали к завтраку, и обомлел, увидев накрытый стол. Было заметно, что поесть Кошко любил. Поэтому в первой части завтрака, никто ни о чём не разговаривал, все просто жевали.

Было интересно наблюдать, как мужчины ели. Все, присутствующие мужчины ели красиво, не было попыток разговоров с набитым ртом, ни у кого ничего не выпадало изо рта. Но что меня поразило больше всего, так это то, что звона приборов о фарфор, который сегодня накрыли к завтраку, отсутствовал.

Я аккуратно ковырялась в творожке, искренне опасаясь, что у меня так «красиво» есть не получится. Но немного мне всё же съесть удалось. Творог каждое утро привозили из деревни, свежий и вкусный, сметана правда была жирновата, но как говорили крестьяне «сейчас лето, сейчас всё жирное, вот зима начнётся тогда и сметана не такая жирная будет, да и молочко прозрачным.

Когда первый голод был удалён, сразу же начались разговоры. И Кошко, начал планомерно пробираться к «правде». Судя по взглядам, которые на него бросали офицеры, они о нём слышали.

А вот он, прищурившись, посмотрел на штаб капитана:

— Как вы сказали ваши имя?

— Орлов Пётр, штабс-капитан верхнеуральского корпуса, — широко улыбнулся Пётр Орлов.

— А по батюшке как вас звать? — продолжил задавать вопросы детектив.

— Орлов Пётр Васильевич, — мне показалось что штабс-капитан отвечал с готовностью, хотя было заметно, что Кошко не просто так интересуется.

— Уж не сын ли вы Василий Григорьевича Орлова? Московского дворянина.

Судя по лицу Петра Васильевича Орлова, господин Кошко был прав.

Лицо Петра Орлова застыло в жесткой маске.

— Да, верно, — ответил Орлов, и в этот момент на его лице уже не было улыбки, которая не сходила с его лица весь вчерашний вечер и всё это утро.

Помолчал пару мгновений и закончил:

— Василий Григорьевич мой отец,

Кошко никак не среагировал и продолжил свой «допрос»:

— Значит вот вас куда отправили вас служить, Верхнеуральский корпус.

Потом Аркадий Никифорович обвёл взглядом присутствующих и вдруг заявил:

— Громкое тогда было дело.

Я заметила, что Орлов начал нервничать, и мне стало интересно, если Кошко сейчас начнёт рассказывать, что за дело? Даст он ему договорить или нет?

Кошко вздохнул и тоже посмотрел на Орлова, тот молчал. Тогда Аркадий Никифорович продолжи:

— Я ведь по ту пору, три года назад, ещё в сыске служил. Так вот впервые же такое было, чтобы дворянин с древней фамилией так в карты проигрался, что проиграл …

И здесь штабс-капитан уже не выдержал, вскочил из-за стола, перебивая разошедшегося детектива:

— Господин Кошко, это не лучшая тема для разговора здесь за завтраком

—Всё-всё, — поднял руки в шутливо защитном жесте Аркадия Никифорович, — молчу, простите великодушно не со зла, просто навеяло

Кошко прекратил «допрашивать» штабс-капитана, тем не менее общее настроение было испорчено. Офицеры быстро отклонялись, сославшись на то, что у них служба, но, когда прощались, штабс-капитан дольше положенного держал в своих руках мою руку, глядел на меня проникновенными глазами, и спросил возможность ещё раз приехать в имение.

Я не стала говорить нет, но попросила заранее согласовать визит, объяснив, что у меня могут быть дела.

Когда офицеры уехали Алексей Порываев, я и Вера, и с собой мы пригласили Кошко, вышли на террасу выпить ещё по чашечке кофе. Оказалось, что в этом узком кругу мы все были любителями этого замечательного напитка, который был не очень ещё распространён, но купить его было можно.

Конечно, нам было интересно что Аркадий Никифорович расскажет про семью штабс-капитана Орлова. Как оказалось, отец штабс-капитана Орлова был картёжник и за несколько лет проиграл почти всё состояние. Его даже к императору вызывали, и сам император сделал ему внушение, и он даже пытался лечиться.

Какое-то время семья, у Орлова была ещё младшая сестра, вздохнула спокойно, но однажды он снова сорвался. Он сорвался и проиграл, и оставшееся имение, и то, что было отложено на приданое дочери, когда ему уже нечего было поставить на кон, он поставил собственную жену и тоже проиграл.

Пётр по ту пору уже взрослый молодой человек сильно избил отца. Тот остался жив, но охромел. Судить Петра не стали, передали дело армейским командирам, в то время Пётр Орлов служил при штабе в Петербурге. А те приняли решение о переводе его в дальнюю часть.