— Слушаю-с, барин, — с готовностью отозвался тот, демонстрируя кипенно-белую салфетку, висевшую на сгибе руки.

— Ко мне прийти должны. Я обычно во втором кабинете, а он у вас сегодня занят. Проводи сюда, — попросил мужчина и сунул пару монет в руку полового.

Тот склонился в легком поклоне:

— Не извольте волноваться-с, всё сделаю-с в лучшем виде.

И когда половой уже выходил, мужчина снова его окликнул:

— А кто второй кабинет-то занял, если не секрет?

Официант дёрнул головой, будто бы вспоминая. И, с готовностью поймав полтину*, произнёс:

— Князь Дулов обедают.

(*Пятьдесят копеек или полтина — монета достоинством в половину рубля)

Мужчина промолчал, и официант вышел. И так было неплохо, днём-то не очень разживёшься чаевыми.

Вскоре пришёл господин, который попросил отвести его во второй кабинет.

Господин был в цивильной одежде. Но то, как он шёл, и вся выправка указывали на то, что он военный и, скорее всего, кавалерист.

Официант отвёл его, как и обещал, в другой кабинет и поинтересовался про заказ. Вновь прибывший заказ делать отказался и чаевых не дал.

«Ну да ладно, — подумал официант, — военные — они завсегда без денег. Особливо те, кто в карты играют».

Разговор подслушивать не стал, народу было много, а «Медведъ» — заведение солидное, оттого сюда приличные люди и ходят.

А разговор в кабинете под номером пять оказался занятным.

— Вы, любезный, намеренно затягиваете? — проговорил мужчина, сидевший против света, так что лицо его было в тени.

— Шутить изволите, — голос вновь пришедшего дружелюбностью не отличался.

— Через неделю у Нуровых будет приём, там у вас будет ещё один шанс, — проговорил мужчина.

Потом подцепил на вилку чёрную маслину:

— Уверены, любезный, что не хотите присоединиться?

— Нет, спасибо, сыт, — скупо и сурово ответил другой. И спросил: — ещё что-то?

Мужчина, прожевав, ответил:

— На сегодня всё.

***

Фаина

Алексей Порываев остался в имении ещё на неделю. За это время мы умудрились перепробовать столько шоколадных вариаций, что я уже на сладкое смотреть не могла. Помимо шоколада сварили ещё и карамель. Чёрт меня дёрнул рассказать Алексею про карамель «Раковые шейки*». Он потом два дня не вылезал из лаборатории, снова заняв то время, которое я планировала потратить на свои эликсиры красоты.

(*«Раковые шейки», «Гусиные лапки» - у конфет дореволюционная история. Их придумал и запустил в производство известный московский кондитер своего времени, Алексей Абрикосов)

А между прочим, у меня тоже клиенты ждали. Но Вера каким-то чудом вечерами доделывала те образцы, о которых мы с ней договорились.

В один из дней пришло известие от законника: нужно было ехать в город подписывать документы. Алексей вызвался ехать со мной. Я взяла Веру и Ивана Киреева. Иван так и так собирался в город, тоже получил известие о готовности моего нового экипажа. Я даже размечталась, что возвращаться мы будем не на двуколке, а, как настоящие аристократы, в удобной карете.

Иван потупился:

— Фаина Андреевна, так ведь я не карету заказывал, а именно что экипаж, чтоб на нём не только летом, но и зимой можно было ездить.

— Да я оговорилась, Ваня, — успокоила я парня.

А вот кучер посмотрел на меня скептически:

— Так ведь для экипажа минимум две лошадки надо. Что ж вы, на одной все поедете?

Мне стало совестно, что про лошадку я не подумала. Но, как оказалось, у Ивана было всё предусмотрено. Лошади для выезда тоже были заказаны. Правда, не в городе, а на конезаводе, который располагался от города, примерно как моё имение, только с другой стороны.

— Не расстраивайтесь, — сказал он, — если сегодня не успеем, я завтра попрошу, чтобы они сами привезли. В любом случае под экипаж выезд у вас будет.

«Хорошо, когда есть деньги», — подумала я.

В поездке планировала заехать к Раисе Леонтьевне и попросить её раздать образцы наших эликсиров. Полинку в этот раз не брала, решила, что нечего ей таскаться. Конечно, Раиса Леонтьевна расстроится... Ну, ничего. В другой раз отвезу девочку к ней.

У законника выяснилось, что препятствий для вывода матушки из рода нет. Николай Николаевич Головко узнал, получив подтверждение из самой коллегии, что согласие матери не требуется и что уведомить её невозможно, поскольку место жительства неизвестно.

— Так что, — с довольным видом произнёс господин Головко, — Фаина Андреевна, подписывайте бумаги, и через месяц решение вступит в силу.

— А что с долгами-то, Николай Николаевич? — спросила я. — Бумаги будут ходить по инстанциям месяц, а если придёт кредитор и скажет: «Плати» — что я ему отвечу?

— Есть варианты, — сказал законник. — Конечно, в этот месяц кредитор вправе требовать выплату, заплатите, но потом вы сможете обжаловать.

Я скептически посмотрела на него. Вот вроде умный парень, а… дурак.