Я зашел внутрь и осмотрелся. Площадь комнаты была примерно три на пять метров. Освещение внутри отсутствовало. У боковой стены стояла старая школьная парта и несколько деревянных стульев. Слева в стене зияло два больших отверстия примерно по метру в диаметре. Здесь как раз и начинались те самые бетонные трубы. Длинна каждой была около двадцати метров. Выходили они в другое помещение, которое было сделано из кирпича и являлось пристройкой к школьному гаражу. В той дальней комнате на толстых деревянных щитах крепились мишени. У основания труб в нашей комнате лежали спортивные маты и деревянные подставки под оружие. Именно с них в положении лежа и производилась стрельба. В основном на уроках НВП стреляли из винтовок, а иногда и одиночными из автомата. И это был настоящий огнестрел, а не пневматика или охотничье оружие.

Тут же на парте иногда принимались зачеты по сборке и разборке автомата Калашникова. Помню, как девчонки постоянно ломали ногти и защемляли пальцы, пытаясь вытащить пенал из приклада. В такие моменты учитель, тихонько посмеиваясь в усы, делал вид что не слышит забористых нецензурных выражений.

Но самым нелюбимыми у девчонок были тренировки с противогазами. Мало того, что надо было его быстро надеть на пышную прическу и просидеть в нем какое-то время, но его потом следовало еще и аккуратно снять, стараясь при этом не выдрать себе волосы. И при этом, конечно, про красивую прическу можно было сразу забыть.

Оглядев помещение стрельбища, я заметил на парте огарок свечи, а на бетонном потолке свежую надпись: «Никитин — чмо», сделанную, скорее всего, нагаром от этой самой свечки. Ирка, проследив за моим взглядом, не удержалась и звонко хихикнула. Похоже репутация главного задиры на районе с недавних пор заметно пошатнулась. И кто-то уже не побоялся высказать об этом отморозке свое нелицеприятное мнение. Совсем не удивлюсь, если это был Орешкин.

Я уселся на парту, прислонился спиной к бетонной стене и начал настраивать гитару. Заметив, что Ирка немного замешкалась, я сначала не понял в чем дело, а потом, глянув на ее светлую короткую юбку допер. Стянув с себя спортивную куртку, я постелил ее рядом с собой на парту.

— Садись, — подмигнул я Ирке.

И что бы вы думали? Она забралась и села. И при этом довольно удобно устроилась. Я резко осадил хмурым взглядом Андреева, который непозволительно долго смотрел на Иркин короткий предмет одежды, явно пытаясь разглядеть, что там находится под ним. Женька тут же смущенно отвернулся, но было поздно. Резкий тычок Катькиным локтем в область печени заставил его поморщиться.

— Андреев! Ты оборзел?! — гневно крикнула Катька ему на ухо и выбежала на улицу.

— Кать! Ну ты чё! Я же… — он быстро выскочил за Денисовой, и окончание его фразы я уже не расслышал.

Пацаны расселись на матах. Серега Сомов и Пашка Тимофеев, как самые старшие в нашей компании, устроились на стульях. В это время дождь на улице заметно усилился и в бункер вбежали изрядно промокшие Женька с Катькой. Она с ненавистью смотрела на Андреева и отвергала все его попытки помириться. Пашка тут же встал и уступил ей место. Катя, явно не ожидавшая такого широкого жеста, сначала растерялась, потом благодарно улыбнулась и, повернувшись к Андрееву, выпалила:

— Вот! Учись! Есть тут настоящие мужчины, в отличие от некоторых. Любителей чужих юбок!

— Ну Кать! Ну хватит уже! — пробурчал Женька, глянув исподлобья на разъяренную подругу.

Катька ничего не ответила, села на стул и, скрестив руки на груди, обиженно уставилась в противоположную стену.

Я, не обращая особого внимания на их любовные баталии, неспешно продолжал настраивать гитару, прислушиваясь к шуму дождя. Настроение у меня было на высоте. Вдыхая полной грудью свежий, пропитанный душистыми запахами трав, воздух, ощущая его легкое дыхание на своем разгоряченном лице, я понимал, как мало до этого момента помнил о настоящем счастье и как много забыл, когда стал взрослым.

— Что тебе спеть? — ласково улыбнувшись, спросил я Иру.

Она пододвинулась ко мне и тихо прошептала на ухо название песни.

Я кивнул, взял первый аккорд, легонько пробежался пальцами по струнам и затянул:

— А ты опять сегодня не пришла…

Выйдя на остановке, я торопливо двинулся в сторону ДК. На часах было уже пять минут четвертого. Сегодня, как назло, общественный транспорт ходил из рук вон плохо. И именно по милости задержавшегося автобуса я теперь беспощадно опаздывал.

Прошмыгнув мимо вечно недовольной вахтерши, которая почему-то каждый раз провожала меня весьма подозрительным взглядом, я подошел к лестнице и внезапно замер. С верхней площадки раздавались знакомые голоса. Я, конечно, не любитель подслушивать чужие разговоры. Но если дело касается благополучия дорогих для меня людей, то порой приходится перешагивать через собственные принципы.

Я затаился и прислушался. Это были снова Стас с Леной.

— … сняли с должности, — услышал я запыхавшийся Ленкин голос.