И тут Ирка внезапно вскочила с дивана, перегородила моей маме путь и жалостливо посмотрела на нее.

— Людмила Федоровна, это я виновата. Вот. — И она, опустив глаза в пол, показала разорванную спину медведя. — Простите меня. Я нечаянно. Я хотела зашить, а Егор стал отнимать. Сказал, что сам. Ничем он меня не обидел. — И она, потупившись, замолчала.

Лицо у моей мамы мгновенно просветлело.

— Ой, а я-то уж себе надумала всяких гадостей! — всплеснула она руками и глянула на меня извиняющимся взглядом. — Давайте, я сама зашью, а вы гулять идите. — И мама потянулась к медведю.

Ирка боязливо отпрянула, но тут же натянула на лицо вежливую улыбку.

— Да что вы, Людмила Федоровна! — воскликнула она. — Я сама. Иначе никогда себе этого не прощу. Вы мне только нитку с иголкой дайте.

— Ну хорошо, — мама примирительно мне улыбнулась и принесла швейные принадлежности.

Когда она вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь, Ирка накинулась на меня:

— Откуда эти деньги, Егор? — округлив глаза, зашептала она. — Я думала, это ваша семейная заначка. Но, судя по реакции твоей мамы, она вообще про них не в курсе.

Я понимал, что мне прилетит от нее этот заковыристый вопрос. Перебрав все пришедшие на ум варианты ответа, я выбрал, на мой взгляд, самый верный.

— Сестра на свадьбу копит. Попросила у меня медведя, чтобы спрятать. Родителям не говорит. Боится, что отец деньги заберет, — пытаясь глядеть Ирке прямо в глаза, ответил я.

Если честно, то за всю свою жизнь я так и не научился нагло врать в глаза своим близким. Если получалось отвести взгляд, то ложь еще как-то смахивала на правду. Но здесь был не тот случай. Иркин цепкий взгляд не оставил мне шансов.

— Смирнов, ты оборзел?! За дурочку меня держишь? — шепотом вспылила она. — Да здесь на пять свадеб денег хватит. — Она вытащила из-за дивана пачку и помахав ей перед моим носом, принялась нервно запихивать ее в медведя. — Мог бы просто ответить, что не скажешь, и все тут. Нафига врать? Капец!

Испепелив меня гневным взглядом, Ирка вдела нитку в иголку и быстрыми умелыми движениями начала зашивать медведя. Все это происходило в полнейшем молчании. Закончив, она яростно откусила нитку, воткнула иголку в катушку и швырнула мне медведя.

Оправив немного смявшуюся юбочку, Ирка быстро зашагала к выходу из комнаты.

Я понимал, что реально накосячил. А также осознавал, что сейчас никакие слова не помогут. Только еще больше все испортят.

Оглянувшись на пороге комнаты, Ирка смерила меня презрительным взглядом и одними губами произнесла:

— Пошел ты, Смирнов!

Я услышал, как хлопнула входная дверь. А через пару секунд увидел удивленное лицо мамы.

— Я так и знала. Все-таки чем-то ты ее обидел. А она тебя еще и выгораживала передо мной. Эх ты, Егор! — Она осуждающе покачала головой. — Хорошая ведь девчонка. Упустишь такую, потом жалеть будешь. — Мама огорченно махнула рукой и вернулась на кухню.

Вот ведь зараза! После такого неожиданного поворота событий я вдруг понял, что не хочу терять эту резкую, выежистую, но при этом такую смелую, красивую и, главное, правильную девчонку.

— Похоже, ты слегка втюрился, Смирнов, — с грустной улыбкой пробурчал я себе под нос.

В этих словах и мыслях была своя правда. И она заключалась в одном простом выводе: с Иркой я сейчас разбегаться не хотел.

— Мам, я гулять, — угрюмо буркнул я, проходя мимо кухни. Мама ничего не ответила, только недовольно постучала ложкой о край кастрюли.

Ну что за засада? Все же так хорошо начиналось. И дернул же ее черт забраться в мой ящик с игрушками!

Я вышел из подъезда на залитый ярким летним солнцем двор и огляделся по сторонам. Я очень надеялся, что Ирка будет где-то поблизости. И если так, то не все еще потеряно.

Мои глаза радостно блеснули, когда я увидел ее на лавочке у соседнего подъезда. И, по-любому, сидит она там не просто так. А значит есть шанс помириться. Если я, конечно, не буду тупить и лебезить перед ней, размазывая сопли по рукаву. Хуже лжеца может быть только подкаблучник.

Я неспеша подошел к Ире. Понимая, что лучше пока не нарушать ее личное пространство, я уселся немного поодаль. С минуту мы просто сидели молча. То, что Ирка сразу, завидев меня, не ушла, говорило о многом. Это был очень хороший знак.