Неподалеку расположилось нечто вроде импровизированной зоны отдыха. Пара старых школьных стульев, несколько деревянных ящиков, часть из которых была накрыта пошарпанной столешницей и невесть откуда взявшийся черный зонт-трость, опирающийся на укрытое целлофановой пленкой старое кресло.

Это все организовал Стас. После его смерти эта крыша стала некой зоной паломничества молодежи нашего района. Взрослые отнеслись с пониманием и не стали ничего тут убирать, хотя, и не одобряли посещений крыши. Но мы старались особо тут не безобразить. Только поэтому нас и терпели. Помню, как сам любил часами сидеть в этом кресле. Особенно в одиночестве. Всякие мысли тогда лезли в голову. Какая-то часть моей личности формировалась именно здесь.

Я подошел к креслу и снял с него целлофан. Аккуратно сложил и привычным движением заткнул под один из ящиков, чтобы ветром не унесло.

— Садись. — Я улыбнулся Ирке, которая, похоже, все еще не могла прийти в себя.

Она подошла, смешно придерживая юбочку, которую то и дело пытался задрать ветер, и удобно устроилась в кресле. Я уселся рядом на одном из школьных стульев.

— Офигеть! Тут так классно! Это все твое? — Ирка изумленно посмотрела на меня.

В этот момент мне очень хотелось дать утвердительный ответ. Но врать я ей больше не хотел.

— Нет, — развел я руками. — Если честно, мы вторглись на чужую территорию.

— В смысле? — Ира порвалась вскочить с кресла, но я ее удержал.

— Не парься. Это сделал мой друг. Только он пока не знает, что я тоже в курсе про это место.

Ира немного успокоилась и бросила на меня заинтересованный взгляд.

— И кто же этот таинственный дружок? — с любопытством спросила она, усаживаясь обратно в кресло.

— Возможно он скоро сюда заглянет. Тогда и узнаешь, — улыбнувшись, ответил я.

Я знал, что Стас любил приходить сюда по утрам. Вечерами он гулял у школы. А на крыше обожал проводить время ночью и сразу после пробуждения. Во всяком случае так рассказывали его друзья в той, моей первой, жизни. Кружка кофе на импровизированном столе и сигарета. Так начиналось большинство его летних дней. Если честно, в этом я ему даже где-то завидовал. Для меня Стас был человеком особой породы. Из тех, кому не слишком уютно в этом мире. Кто всегда стремится к чему-то большему, пытается выйти за рамки и барьеры серой обыденности.

— Опять ты со своими тайнами. — Ирка попыталась изобразить обиду, но вышло, если честно, не очень. — Кстати, мы вообще-то не за этим сюда пришли. Ты вроде как обещал рассказать про деньги. — Она вопросительно подняла бровь и уставилась на меня цепким испытующим взглядом.

— Я их украл, — без обиняков заявил я, глядя Ирке прямо в глаза. Вряд ли она мне поверит, но, как говорится, сама напросилась. Хотела правду — получай!

Как я и думал, ей явно не зашел мой ответ.

— Опять ты врешь! — возмутилась она, гневно сверкнув глазами.

— Не хочешь — не верь, но это чистая правда, — спокойно парировал я.

— Слушай, Смирнов, хватит держать меня за дуру! Если б ты где-то украл такие деньжищи, то давно бы уже за решеткой сидел. Это даже не магазин, это целую сберкассу надо обчистить.

— Я украл их у плохих людей. Очень плохих. Кстати, надеюсь, этот разговор останется между нами. Если они узнают — мне конец. — Я пристально посмотрел на Ирку.

Она долго молчала, переваривая услышанное.

— Капец! Ты либо врешь, как дышишь, либо вообще конченный идиот, — наконец, ошарашенно ответила она.

— Я так и знал, что ты нифига мне не поверишь. Какой смысл было говорить правду? — Я начал слегка раздражаться.

Ирка замолчала и обиженно отвернулась. Посидев так с минуту, она вновь взглянула на меня.

— Ну хорошо. Предположим, что я тебе поверила. И что ты дальше собираешься с ними делать? Для чего было так рисковать?

Если честно, этот вопрос поставил меня в тупик. В этот момент я с удивлением понял, чем парни, типа меня, отличаются от всех остальных. Мы сначала делаем, а потом думаем. А иногда и вообще не думаем. Нам важен процесс. Действие без четкого понимания цели. Передо мной ни разу не возник вопрос: «А нахрена мне это все?» Просто петух в задницу клюнул и понеслась.

А ведь действительно, зачем было так рисковать? Не проще ли было оставить эти деньги бандитам Боцмана?

И вдруг я нашел себе весомое оправдание. Ведь часть этих денег они отняли у Стаса. Просто так, по какой-то своей прихоти. Да и остальные, возможно, тоже были нажиты на чужом горе. Так что в моем поступке был определенный смысл. А вот в чем его цель? На что мне такие деньжищи? Об этом я пока не задумывался.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Потрачу на что-нибудь полезное. Я пока не думал.