— Да брось! — фыркнула она, одновременно чувствуя облегчение, — Ты же это не серьезно!

Гамбит сделал пару шагов назад, присел на массивные перила балкона и скрестил руки на груди. Стоит обмануть всего-то сотню-другую женщин и двести первая тебе уже не верит! Вдвойне обидно, если именно она тебе и нужна…

— Ты не поверишь, но ты — единственное, к чему я в своей жизни отношусь серьезно.

— Значит, найди кого-нибудь еще, — пожала плечами девушка и отошла к противоположному краю, только бы не встретиться с пронзительным взглядом его глаз, — для тебя это не проблема.

Развязку их маленькой трагедии не венчали сцены ревности и взаимные обвинения, как того можно было ожидать от обоих, вокруг стояла тишина летней ночи, густая и теплая. Шельма, глядя с балкона вниз, на ухоженные деревья, вспоминала, как все это начиналось: сначала она играла с ним, потом привыкла к нему, потом полюбила его и, наконец, возненавидела и ненавидела тем сильнее, чем сильнее любила.

— Почему ты не уходишь? — наконец бросила она через плечо. Неоконченный разговор затягивался, а ей скоро нужно было ложиться спать. Боже, она чувствовала себя столетней старухой! Но это лучше, честное слово, лучше, чем последние четыре года…

— Жду, пока ты поцелуешь меня на прощанье.

Шельма сжала кулаки и выдохнула в ночь:

— Не смешно.

****

Зал располагался почти под самой крышей небоскрёба — стеклянная башня пронзала вечернее небо Манхэттена, и отсюда, с сорок восьмого этажа, весь город казался ковром сверкающих огней. Панорамные окна от пола до потолка отражали не только огни мегаполиса, но и гостей — безупречно одетых, уверенных, с бокалами тонкого хрусталя в руках.

Свет исходил не от одного источника, а словно струился со множества уровней — потолочные светильники, подсвеченные колонны, узкие линии в полу. Всё — приглушённое, тёплое, дорогое. Стены отделаны светлым деревом и чёрным камнем с тонкими прожилками золота. Вдоль них — картины современных художников, абстрактные, но недвусмысленно дорогие.

В центре зала стояли высокие столики с закусками, оформленные словно витрины: миниатюрные тарталетки, икринки в ложечках из перламутра, сверкающие капли десертов…

Разумеется, они все получили инструктаж о том, как вести себя во время приема. Конечно же, Ксавье уделил внимание тому, чтобы они не выделялись из разномастной толпы гостей Уорена. Естественно, они постарались сделать все возможное. Но ничто из этого не отменяло того факта, что никто из новобранцев никогда в своей жизни не участвовал в подобных мероприятиях и не представлял, чем на них следует заниматься.

Первые полчаса Дэниел простоял у стены, как истукан. Он был абсолютно уверен, что прием провалится, потому что к назначенному времени не пришел никто, и только когда гости начали собираться с бесстыдным с его точки зрения опозданием в полчаса, немного выдохнул, сообразив, что тут так, кажется, принято. Оглядев зал, он направился к единственному человеку, которого знал.

— Мелисса, — очень серьезно начал Дэниел, но уголки его губ предательски подрагивали, — я, как говорится, солдат и не знаю слов любви, но твое платье… Это… это даже в страшном сне не каждому приснится.

Девушка сохраняла абсолютное спокойствие, как будто чудовищное бесформенное бежевое платье было выбрано специально для того, чтобы травмировать чувство прекрасного окружающих.

— Там было что-то еще более безвкусное? Спальные мешки? Пулеметные чехлы?

Дэниел не шутил. Он констатировал факты. Еще более неудачным выбор платья быть просто не мог. С худощавой невысокой Мелиссы свисало нечто отдаленно напоминающее по форме спальник, а по цвету… ему даже думать об этом не хотелось. Девушка казалась в нем старше лет на двадцать и тяжелее килограмм на тридцать… пять… с половиной.

И что самое возмутительное, она никак не реагировала на нападки! Пошутив еще о том, что ему не выпить столько, чтобы оценить всю прелесть этого костюма, и вновь не дождавшись реакции, он начал подозревать что-то недоброе…

Гости понемногу собирались, Ангел в безукоризненном строгом костюме обходил зал. Перья на его крыльях, казалось, светились изнутри и собирали на себе восхищенные взгляды со всех уголков зала. В перерывах между приветствиями он обращался к девушке-секретарю:

— Ричардс?

— Будет позже.

— Старк?

— Я связалась с его секретарем. Мистер Старк собирался прийти, но какой-то срочный вызов…

— Понятно. Жаль. Его присутствие оживляет любую вечеринку.