Это была профессиональная улыбка, предназначенная для одной конкретной цели: обмануть родителя.

– Здравствуйте, мистер Льюис, – сказала Клэр и протянула руку. – Я – Клэр Браун.

Отец Сороки тоже протянул руку. Он радовался, что ему есть, за что ухватиться хотя бы на секунду.

– Очень приятно с тобой познакомиться.

– И мне. Спасибо, что разрешили остаться. Мама уехала из города, а тетя, которая меня подвозила, недавно родила близнецов, и по уровню шума ночью это как рок-концерт, понимаете? Поэтому, когда Мэгс рассказала, что случилось с миссис Льюис, я решила ее поддержать.

Она перевесила сумку с вещами с одной руки на другую. Сорока подумала, что это подходящий жест.

– Конечно, – сказал отец, и Сорока заметила, как он расслабился от запутанной лжи Клэр. – Очень приятно с тобой познакомиться.

– Мне тоже, – ответила та. У нее хватило осторожности не добавлять «Сорока так много о вас рассказывала», потому что такого, естественно, не могло быть.

– Ну звоните, если что. Если вам обеим что-нибудь понадобится. Что угодно. Если будет страшно, или захотите пиццу, или… Кстати, вот.

Отец Сороки достал из бумажника две двадцатки и протянул дочери. Сорока сжала их в кулаке, стараясь не дотрагиваться до отца.

– Только не тратьте их на выпивку, ладно? – сказал он дрогнувшим голосом. Шутка промахнулась примерно на восемьдесят семь миль. [2]

– Спасибо, мистер Льюис, – сказала Клэр.

– Я буду дома. Хорошо, Сорока? Если тебе что-нибудь понадобится, я дома.

Отец Сороки подошел к грузовику, сел в него и уехал. Девочки посмотрели, как он заехал за угол, а потом Клэр повернулась к Сороке и спросила:

– Сорока?

– Это просто старое прозвище, – сказала Маргарет, заставив себя улыбнуться. – Большое тебе спасибо, ты можешь уйти, когда захочешь. Держи.

Она попыталась вручить Клэр одну двадцатку, но та ее оттолкнула:

– О чем ты говоришь? Я остаюсь, и мы заказываем пиццу. Пошли, Сорока.

Маргарет последовала за Клэр в дом, чувствуя, как сердце тревожно бьется о ребра. Дома было отвратительно: никто не вытирал пыль с полок и не мыл полы уже полгода.

Клэр сразу остановилась в гостиной, и Сорока поняла, что, скорее всего, та заметила обилие грязи, которая скопилась на каждой поверхности, запустение и небрежность, которые пропитали дом насквозь.

Но вместо того чтобы посмеяться и ткнуть в это носом, Клэр обернулась, посмотрела Сороке прямо в глаза и спросила:

– Что случилось с твоей мамой?

– А, – сказала Сорока, и хотя внутренний голос просил соврать, выдумать что-то, сбежать и спрятаться, она заставила себя откашляться и сказать правду. Это была ее правда, и она расскажет ее, когда захочет. – Она сильно напилась. Кажется… кажется, она чуть не умерла.

– Господи, – сказала Клэр и накрыла руку Маргарет своей. Так Сорока узнала, что руки у Клэр были теплые, мягкие и удивительно сильные. – Мне очень жаль.

Она молчала кивнула на переднюю часть дома:

– Он больше с вами не живет? Твой папа?

– Нет, – ответила Сорока. – И я уверена, что ты знаешь почему.

Клэр была сбита с толку:

– Понятия не имею.

– Ты ничего об этом не слышала?

– Не-а. Но даже если бы и слышала, я прекрасно понимаю, что нельзя верить всему, что говорят. Все ведь действительно думают, что мой отец застрелился. У нас в гараже!

Она закатила глаза, и ее лицо вспыхнуло.

– Никак не могу этого понять, любой же может просто погуглить его имя и… – Клэр пробежала пальцами по невидимой клавиатуре, но тут увидела лицо Сороки и замолчала. – Черт, ты тоже так думала.

– Прости, пожалуйста, – сказала Сорока. – Я такая лицемерка, Клэр, я…

– Все в порядке, честно, – отмахнулась Клэр. Она глубоко вздохнула и оглядела гостиную.

– Он принял таблетки, – продолжила она тихим голосом. – И не в гараже. Он снял номер в отеле. Сказал маме, что у него командировка, но на самом деле был всего в нескольких милях от нас. Наверное, я рада, что он сделал это там, а не дома. И нет, переезжать мы не стали. Это наш дом, в котором мы жили всегда.

– Мне очень жаль, – сказала Сорока. – Я не знала.

Клэр пожала плечами и сказала:

– Может, закажем пиццу?

Сорока посмотрела номер телефона в брошюре на кухне и набрала, а Клэр тем временем положила сумку на диван и выглянула в заднюю дверь.

– У вас есть бассейн? Жалко, что ты не сказала, я бы принесла купальник.

– Можешь одолжить какой-нибудь из моих, – сказала Сорока, прикрыв трубку рукой. – Какую ты любишь пиццу?

– С сыром, баклажанами, грибами, оливками, с чем угодно, – ответила Клэр. – Ужасно хочу есть. А где ванная?