Шрифт:
Сорока показала на коридор, и Клэр отправилась на поиски.
Заказав пиццу, Сорока повесила трубку.
Надо было сходить сегодня к матери, глупо было думать, что никто не станет ее искать, шестнадцатилетнюю девчонку, которая едва способна о себе заботиться, оставшись дома без присмотра.
Но так было гораздо лучше. Клэр, пицца…
Это несравнимо лучше, чем больничное освещение, которое впивается в кожу. Лучше, чем вонь медицинского спирта и бесцветной пищи, которая въедается в одежду, как дым.
И вот что странно: несмотря на то что она об этом не думала, несмотря на то что ей удалось отодвинуть эту мысль в дальний уголок мозга, и даже несмотря на то что она решила, будто этого никогда не происходило и вообще было невозможно, а она все выдумала, Сорока откуда-то знала, что свет горит и его надо показать Клэр.
Надо вывести Клэр на задний двор и открыть ей все то прекрасное, что есть в мире, когда знаешь, где искать.
Сорока услышала шарканье за спиной.
– Эй, какой купальник можно взять? – спросила Клэр.
Сделав над собой усилие, Маргарет отодвинулась от окна.
– Сейчас принесу. – Она пошла к себе в комнату и нашла купальник поменьше, который должен был подойти Клэр.
– Что сказали, когда приедет пицца? – спросила девочка с порога.
– Где-то через пятнадцать минут. – Сорока бросила Клэр купальник. – Надо добавить в бассейн хлорку. Она в сарае.
Голос будто не ее. Словно он принадлежал человеку, который говорил в точности как она. Клэр ни за что не отличит.
– А, ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Хочешь, я пойду с тобой?
– Конечно.
Они вышли во двор. Уже стемнело.
Ночь была неестественно тихой, тишину не нарушало даже стрекотание сверчков и жужжание мух. Вода в бассейне была спокойной и темно-синей, как и небо над ней. Сорока опустила туда руку, когда они проходили мимо. Не слишком горячая, не слишком холодная.
И Сороке было не жарко и не холодно; напротив, она чувствовала себя прекрасно. Идеальная температура: это именно то, что нужно в правильно выбранное время. В жизни подобное случается так редко, что хотелось нажать на паузу и насладиться моментом. Но у нее были дела, которые нельзя отложить.
– Кто-то оставил включенным свет, – заметила Клэр, глядя на сарай.
Когда они подошли ближе, Сорока увидела большого белого мотылька, который бился крыльями о стекло окна наверху, пытаясь попасть внутрь.
Сорока подошла к замку, чтобы Клэр не видела, как тот соскользнет ей в руку, открывшись без ключа, как по безмолвному приказу.
Она открыла дверь – та поддалась без скрипа.
Маргарет увидела два мира, скрытые в сарае, и, оглянувшись на Клэр, поняла, что та тоже видит невозможное – двойственность сарая, который был и здесь, и где-то еще.
– Мэгс, – прошептала Клэр, ее голос звучал испуганно, но она не попыталась убежать.
– Все в порядке, – сказала Сорока, – я уже бывала здесь раньше.
И в этот момент девочка вспомнила все: она действительно здесь была. Близь была реальной, и Сорока всем покажет, на что способна.
Четыре – к мальчонке
Если дать название чему-то невозможному, то оно перестанет быть невозможным?
Сорока верила, что перестанет, поэтому дала своему месту имя еще до того, как попала сюда, назвав его Близким. Подробно описала в ярко-желтом блокноте, и теперь оно стало настоящим и прямо перед ними простиралось так далеко, что не оставляло места для сомнений: они ушли из города Далекий, из Новой Англии, из обычного мира и отправились в какое-то иное место. Куда-то рядом. Ближе.
В другой мир, другое место, другую реальность – куда именно, она не могла сказать наверняка. Хотя это было не так уж и важно.
Рядом с ней Клэр с шумом вырвало в мягкую ярко-зеленую траву, покрывавшую склон холма, на котором они оказались.
Они на несколько шагов отошли от сарая и полностью перешли в Близкий, оказавшись на травянистом холме. Хотя Сорока еще видела бледные фрагменты своего мира в сарае, который был одновременно и там, и не там: старую пару роликовых коньков, плетеное кресло, темную щель открытой двери, ведущей в ночь.
В мире, где они оказались, было ярко и светло, веселое желтое солнце сияло высоко в голубом небе среди клубов чистых белых облаков. Ниже по склону, примерно в получасе ходьбы, виднелся небольшой городок. Ровная линия ограды окружала синие, белые и желтые дома.
Живописно, подумала Сорока. Пожалуй, это было самое подходящее слово.
– Все хорошо? – спросила она Клэр, скорее, имея в виду «Ты уже все?» Потому что было невыносимо слышать мерзкий плеск рвоты, льющейся на траву. Он слишком напоминал Маргарет о матери, а это место не стоило пятнать памятью об Энн-Мэри.