Он прибавил скорость и подумал, что такую куколку действительно не всякий решится увезти. Еще он подумал, что впервые сидит рядом с дамочкой, котирующейся первым сортом. Конечно, обладать такой было бы вершиной его идиотских мечтаний. Маскитов с тоской перебрал всех своих многочисленных молоденьких телок и заключил, что все они, по сравнению с ней, беспородные дворняги.

Позавчера он подобную подобрал на центральной трассе и даже не стал с ней вести разговоров: просто набрал скорость и повез за город на виллу к Канаеву. Она же, после бессмысленных угроз, распахнула дверь и пригрозила, что выпрыгнет. Можно было врезать по физиономии, но любопытство взяло верх. Маски-тов прибавил газ, и она действительно выпрыгнула. Было смешно смотреть в зеркальце, как кубарем покатилась она по асфальту, а потом с окровавленным лицом распласталась на обочине. Что ж, сама так захотела. Он было притормозил, чтобы вернуться и прихватить ее на запчасти, но не захотел возиться.

— Значит, учитесь на астрономическом, — повторил он задумчиво. — А сколько интересно астрономы получают?

— Понятия не имею.

Он улыбнулся, догадываясь, что его ежедневный доход равен годовому доходу астронома. Безусловно, это огромный козырь в руках того, кто имеет слабость к красивым девушкам. Но красивая девушка не интересовалась его доходами, и это было обидно. Сейчас бы взять и рвануть за город. И к черту все! Уж она-то не будет устраивать истерик и распускать нюни. Она переживет все молча и гордо, как полагается крале такого сорта. Девушка станет тихо презирать его, и не будет в мире ничего ужасней, чем ее молчаливое презрение. И снова пронеслось в голове, что таких, если увозят, то только на Канары, где уже ожидают океанская яхта и просторная вилла с прислугой.

— Остановите у паровоза, — попросила она.

И сердце его замерло. Остановить, значит, выпустить птичку из рук. Но это невозможно! Ведь у него, у Маскитова, наверняка не хватит финансов на виллу с прислугой.

От мысли, что уже через полчаса он будет обладать этой феей, на лбу выступила испарина и дико перехватило дыхание. Птицей перелетев перекресток, он на полном ходу ударил по тормозам. Они едва не врезались лбами в лобовое стекло, и от дико взвизгнувших шин вздрогнули люди на остановке. Красотка не испугалась и не удивилась. Она улыбнулась восхитительно милой улыбкой и произнесла:

— Лихо вы тормозите.

И снова в какой уже раз за сегодня невыносимо сладко засосало под ложечкой. Прежде чем милашка успела взяться за ручку дверцы, он страстно ухватился за плащ и умоляюще пробормотал:

— Но как ваше имя, девушка?

— Софья, — ответила она.

5

Два часа спустя они собрались на конспиративной квартире репортера, и майор был чем-то сильно озабочен. В глазах же Софьи светился охотничий блеск.

— Представьте, он клюнул! Попался, как олух. И сразу же пригласил за город…

— В самый их гадюшник? — произнес майор.

Он хмурил брови и был непривычно рассеян. Никто не знал, как у него прошла встреча с семьей.

— Но я предупредила, что приеду с братом, — засмеялась девушка, покосившись на актера.

Рахметов едва заметно усмехнулся, а майор почему-то занервничал:

— Уже приняла решение, не согласовав с начальством. Но во-первых, Сережа еще стажер, а во-вторых — это не шутка забуриться к ним на блат-хату. И потом, одно дело находиться с бандитом в машине, а другое — за бетонным забором в компании отпетых уголовников. К тому же, не забывайте, коллега, Маскитов привык к вседозволенности.

— Он прав. Маскитов — типичная уголовка, — вмешался хозяин квартиры. — Человек для него — тьфу, червяк, которого можно раздавить ботинком.

— А мы сюда приехали не на курорт, — покраснела девушка. — Мы приехали делать дело. К тому же, не столь страшен черт… и мне даже кажется, что в Маскитове брезжит что-то человеческое.

— Что? У этого чмо? — поморщился Закадыкин. — Конечно, это в вашей компетенции — провоцировать ублюдков на праведные поступки, но не забудьте, что у него в личном пользовании три загородных морга и свиноферма из бывших людей. Человек для Маски-това такой же товар, как компьютеры или холо-. дильники. И если Маскитова терпят местные отцы, то исключительно из-за того, что его поддерживают в центре.

— Вот это любопытно, — оживился Рахметов. — За что его так любят в столице?

— В основном за то, что сбывает тут всю их зарубежную дребедень. Причем сбывает чисто по-коммунистически. Уж если в область везут американские куриные ляжки, то все местные куриные фабрики тут же прекращают работать. Как ему удается их останавливать: взятками или угрозами, непонятно, но факт остается фактом. Конкуренции для «окорочков» больше не существует. Скажу больше, по той же причине в области не работает большинство предприятий, потому что мафии нужно реализовывать залежалый импорт.

— А что народ?

— Народ, как всегда, безмолвствует.

— Одним словом, — заключила девушка, — приглашением следует воспользоваться. Мы можем убить сразу двух зайцев: пошуровать в его моргах и выведать насчет миллиарда. А за меня не беспокойтесь. Не в таких переделках была.

— Я тоже «за»! — кивнул Рахметов, поднимая обе руки.

— Не знаю, не знаю, — замотал головой майор, — честно сказать, опасаюсь я что-то за нашу коллегу. Словом, мы это еще обмозгуем, а сейчас давайте расходиться по своим делам.