Пунцовый и вне себя от злости спустился он в залу, где продолжалась отвратительная вакханалия под опостылевшие Дерибасовские мотивы. Встретившись с насмешливым взглядом Канаева, зарвавшийся гость пошел прямо на него.

— Где Софья? — спросил он сквозь зубы, чувствуя как глаза его наливаются кровью.

— Сбежала? — улыбнулся Канаев, злорадно осматривая его с головы до ног. — Поздравляю!

— Да я тебя за нее… — заревел Маскитов, хватая Канаева за грудки.

Дрожь и испуг прокатились по залу. Гости все как по команде притихли, смирно потупили взоры, и только магнитофон продолжал так же хрипло и нагло надрываться. Канаев с презрением отодрал от себя потные руки и, встряхнув Маскитова, прохрипел ему в самое ухо:

— Держи себя в руках, идиот!

9

Приблизительно в это же время другая половина мотоциклистов во главе с Закадыкиным сползала с железобетонного забора загородного морга Маскитова. Все трое были ошеломлены и раздавлены.

— Дай сигарету, шеф! — произнес некурящий Рахметов, в изнеможении валясь на траву.

Закадыкин дрожащими руками извлекал из кинокамеры кассету и сквозь зубы гневно бормотал:

— Вот сволочи! Я знал, что они сволочи. Но не до такой же степени. Даже запереть как следует не сызволят.

Бывший санаторий «НАФ-НАФ» имел за колючей проволокой три огромных каменных здания и несколько летних деревянных домиков. Домики были не заперты, и друзья обнаружили в них кучи всякой ношеной одежды. В одном сарае отважная тройка вздрогнула от неожиданности. Пол был сплошь усыпан детской обувью разных размеров. На дверях зданий висели амбарные замки.

Друзья надели черные маски и вошли в сторожку. На их шаги с топчана нехотя поднялся дремучий старикашка, воняющий пивом и свиньями. В его сонном взгляде было столько равнодушия, что майор даже не стал надевать на него наручники, а только оборвал телефонный провод. Над топчаном висел ящик с ключами, но старик и не подумал препятствовать, когда Рахметов потянулся за ними. Он, ни слова не говоря, снова лег на топчан и повернулся на другой бок.

Когда тройка вошла в огромный холодильник, находившийся в здании, с репортером сделалось плохо. Он выронил из рук камеру и стал медленно сползать по стене.

В морге в ужасном беспорядке валялись горы расчлененных трупов. Тут же в соседней комнате находилась лаборатория для их обработки и упаковочный цех. То же самое мотоциклисты обнаружили и во втором здании. А в третьем, более прибранном и комфортабельном, под белыми простынями лежали замороженные дети.

— Ну суки, ну сволочи, — бормотал без конца За-кадыкин, чувствуя тошноту в каждой клетке своего тела. — Вы заметили, как все здесь аккуратно оборудовано? Прямо маленькая фабрика по производству консервов!

— Ты заснял усыпальницу? — мрачно перебил патрон.

— Я все заснял. И усыпальницу в первую очередь. Как в ветеринарной лечебнице — специальная зала для усыпления. Усекаете, Рахметов, трупы сюда завозят полуживыми…

Через пятнадцать минут два мотоцикла уже бешено рассекали темноту центральной трассы, ведущую на Родину вождя мирового пролетариата. Только перед въездом в город их пути разделились. Один мотоцикл с двумя пассажирами стремительно полетел в аэропорт, другой — на тихую улицу Чернышевского.

10

На следующий день на конспиративной квартире за чаем был созван срочный консилиум.

— Как же мы не учли твоего отца? — удивлялся майор, вглядываясь в голубые глаза коллеги. — Как же он умудрился выпасть из нашего расчета?

— Честно сказать, я сама про него забыла, — виновато хлопала ресницами девушка. — Я и вообразить не могла, что он докатится до такой жизни. Представляете, танцую я с этим бандюгой, который вот-вот уже готов расколоться про свой разнесчастный миллиард, и вдруг, глазам не верю: входит мой родной отец, смотрит и не узнает. Я сразу закрываюсь руками и начинаю валиться в обморок. Слава Богу, сработало! Да и Сережа вовремя сориентировался.

— Тебя он точно не узнал? — недоверчиво переспросил шеф.

— Кажется, нет! А то бы бросился на шею, а не встал к нам спиной.

Майор задумался и рассеянно вытащил из пачки сигарету:

— Может, оно и к лучшему, что так произошло. Еще неизвестно, чем бы все это вчера закончилось. Главное, что программу минимум мы выполнили. Морги отсняли. И Закадыкин уже находится на полпути в Мюнхен. Через пару дней начнется международный скандал и кое-что просочится на НТВ. Но вот какая неприятность. Мы оставляем здесь вещественное доказательство. Я имею в виду туфельку. Если мы везде будем оставлять подобные следы, то неровен час провалим всю организацию.

— Но не все так страшно, шеф! — вмешался Рахметов. — Маскитову никогда в голову не придет заподозрить Софью в шпионаже. А если говорить о программе минимум, то мы еще не разведали, на что Маскитову спускают миллиард.

— Маскитов не заподозрит, а вот Канаев может догадаться, — произнес сквозь зубы шеф, думая о своем. — А впрочем, раз так случилось, давайте вместе подумаем, как сделать, чтобы туфелька сыграла в нашу пользу. Значит, дорогая коллега, говоришь, миллиард он получит послезавтра, то есть уже завтра? А во сколько, интересно, прибывает из Москвы самолет?